«История отношений между Богом и вещью еще не завершилась»: философ Михаил Куртов о теологии программ
Интервью
Главный тезис книги философа Михаила Куртова — эволюция программного кода повторяет путь эволюции метафизики и сейчас находится на «теологической» стадии своего развития. В интервью T&P ученый рассказал, должны ли быть права у программ, как обнаружить религиозное начало в своем лэптопе и когда ждать цифрового Ренессанса.
— Подступы к гуманитарному изучению техники в XX веке совершались несколько раз: сперва в философии, затем в истории и антропологии и, наконец, в социологии. Но с богословской точки зрения технологии изучены совсем мало. Как вы к этому пришли?
— Это было ответом на запрос времени. С одной стороны, есть работы Бадью, Мариона, Агамбена, которые заново истолковывают и восстанавливают теологическую проблематику. В философию вернулось религиозное пространство, интересующее сегодня многих авторов. С другой стороны, этот же период с начала 1990-х годов, характеризуется интересом к компьютерам, связанным с их социализацией, укоренением в нашей повседневной жизни. Эти две линии в философии и в культурных исследованиях существовали порознь, а мне показалось, что они имеют единый источник, который я назвал технотеологией. Анализ программного обеспечения и кода — практическое применение технотеологического метода. Существует достаточно большой пласт литературы по так называемым культурным исследованиям программного обеспечения — software studies, которые появились в конце 1990-х с изданием книги Льва Мановича «Язык новых медиа». Но это все было отдельными нитями, которые не вплеталась ни в какой узор.
— Большинство книг по software studies ограничивается изучением социокультурного эффекта, который приложения и программы могут оказывать на общество.
— Как правило, этих исследователей интересуют внешние переклички: например, совпадение между программным листингом и, допустим, визуальной поэзией. Манович отмечает в своей книге связь между развитием кино и компьютерами, указывая на преемственность по части визуальных средств: разбиение единого пространства экрана монитора на субэкранные области продолжает традиции полиэкранных техник в немом кино. Меня же интересовали не культурные связи, которые привели к образованию схожих экранных поверхностей, а то, почему за этой поверхностью стоит определенная технология. Мне было интересно разобраться с самими внутренними механизмами, которые остаются за пределами большинства исследований. Результатом такого подхода стал тезис о том, что эволюция абстракций в коде сжато и кратко повторяет эволюцию абстракций в метафизике.
Главным моим инструментом стал метод генетического исследования технических объектов, почерпнутый у французского философа Жильбера Симондона, — то есть исследование внутренней технической эволюции тех или иных медиа. Чтобы понять, как одна вещь превращается в другую в процессе изобретения, на эту эволюцию нужно смотреть как на самостоятельный феномен, в рамках которого люди участвуют лишь как подключающиеся информационные и энергетические ресурсы, позволяющие технике развиваться, — как свет и вода для живых организмов. Именно это я попробовал проделать по отношению к графическому пользовательскому интерфейсу, который является не только поверхностью, но воплощает собой определенные технологии, которые за ним стоят. Технологии не только визуальные, но и невидимые, существующие в коде, которые известны программистам, но не широкому кругу людей.
— Почему эти технологии изначально невидимы? Как будто графический пользовательский интерфейс что-то скрывает от нас — правду, истину, код.
— От нас многое скрыто. От нас скрыты пружины дивана, на котором мы сидим, — если там есть пружины. От нас скрыто огромное количество крепежных деталей. Вы сидите на стуле, который представляет из себя синтез двух частей: металлической основы и пластикового сидения. Они соединяются при помощи резьбового соединения, которое мы не увидим, пока не перевернем стул. Но на нем можно сидеть. Я ответил на ваш вопрос?
— То есть, дело не в том, что мы не видим этого, а в том, что из-за интерфейса мы не осознаем природу этого механизма?
— Я именно к этому и веду. В случае виртуальных объектов история создания вещей и их скрытая основа продолжают каким-то образом определять сознание пользователя. В принципе, мы можем сказать, что нам ни к чему знать об устройстве программы: мы и без этого сможем пользоваться нашими смартфонами и компьютерами. Но существует большое количество следствий, вытекающих из нашего взаимодействия с технологиями, которые не объяснишь, пока не укажешь на их внутреннее устройство.
Возьмем технику компании Apple, с которой, по большому счету, и началась история вхождения компьютеров в большой мир. Этот момент в начале 1980-х годов очень важен: тогда Стив Джобс был приглашен в исследовательский центр компании Xerox и увидел их новый компьютер — Xerox Alto. В этом прототипе были связаны в одну систему три технологии, без которых трудно представить современный компьютер: объектно-ориентированное программирование, компьютерные сети и графический пользовательский интерфейс. Джобс был совершенно очарован: он понял, что скоро так будут работать все компьютеры. Распространение этой технологии повлекло за собой ряд незаметных, практические недиагностируемых эффектов, которые выявляются при анализе психологии и идеологии современных пользователей Apple. Они, например, свято убеждены в отсутствии необходимости раскрытия систем, с которыми они имеют дело. И мы не можем полностью объяснить этот феномен социологическими, культурологическими или политологическими инструментами.
Возьмем технику компании Apple, с которой, по большому счету, и началась история вхождения компьютеров в большой мир. Этот момент в начале 1980-х годов очень важен: тогда Стив Джобс был приглашен в исследовательский центр компании Xerox и увидел их новый компьютер — Xerox Alto. В этом прототипе были связаны в одну систему три технологии, без которых трудно представить современный компьютер: объектно-ориентированное программирование, компьютерные сети и графический пользовательский интерфейс. Джобс был совершенно очарован: он понял, что скоро так будут работать все компьютеры. Распространение этой технологии повлекло за собой ряд незаметных, практические недиагностируемых эффектов, которые выявляются при анализе психологии и идеологии современных пользователей Apple. Они, например, свято убеждены в отсутствии необходимости раскрытия систем, с которыми они имеют дело. И мы не можем полностью объяснить этот феномен социологическими, культурологическими или политологическими инструментами.
Работники научно-исследовательского центра Xerox Parc в 1970-е гг.
Сегодня та политика, которую осуществляет Apple, по большому счету есть биополитика, направленная на регуляцию и ограничение размножения программ на самих устройствах. iOS — это система, которая, в отличие от Android, не позволяет создавать программные продукты под себя. По сути, происходит ограничение этой информационно-цифровой формы жизни. В своей книге я сравниваю операционную систему Mac OS с первыми государствами, которые складываются на латинском римско-католическом Западе — мне кажется, что история информационных продуктов во многом повторяет историю Европы.
— Зачем нужны такие ограничения?
— На поверхности лежат коммерческие причины, конечно. Но если смотреть глубже, то находятся факторы, которые я отношу к области политической теологии кода. Устройства на iOS — это не полноценный компьютер, а приставки. Чем консоль отличается от полноценного персонального компьютера? Вы не можете создать с помощью консоли полноценное программное обеспечение. Вы также не можете позволить этой жизни размножаться — только через App Store, и в этом смысле такая система сильно ограничивает свободу программ.
Часто говорят о свободном программном обеспечении, имея в виду то программное обеспечение, которое может свободно распространяться, модифицироваться и так далее. Но мне кажется, сегодня нужно говорить о программном обеспечении как о субъекте, то есть самостоятельной форме жизни... В последние двести лет мы наблюдаем уравнивание в правах всех существ: все началось с Великой французской революции, с исчезновения сословий, далее продолжилось в борьбе за электоральные права, за права женщин, за права животных. Дальнейшее развитие этой истории уравнивания заключается в выдаче прав программам. Это не новая мысль, те же сторонники социолога Бруно Латура говорят о парламенте вещей, защищают права реки Луары, например. Если есть права животных и природных объектов, можно говорить и о правах программ. Почему программы не могут размножаться на каких-то устройствах?
Часто говорят о свободном программном обеспечении, имея в виду то программное обеспечение, которое может свободно распространяться, модифицироваться и так далее. Но мне кажется, сегодня нужно говорить о программном обеспечении как о субъекте, то есть самостоятельной форме жизни... В последние двести лет мы наблюдаем уравнивание в правах всех существ: все началось с Великой французской революции, с исчезновения сословий, далее продолжилось в борьбе за электоральные права, за права женщин, за права животных. Дальнейшее развитие этой истории уравнивания заключается в выдаче прав программам. Это не новая мысль, те же сторонники социолога Бруно Латура говорят о парламенте вещей, защищают права реки Луары, например. Если есть права животных и природных объектов, можно говорить и о правах программ. Почему программы не могут размножаться на каких-то устройствах?
— А как можно обнаружить религиозное в цифровых технологиях?
— Через прослеживание развития абстракций. Если рядовому пользователю сказать: «Есть определенная политика в том, что ты используешь айфон», — он, конечно, почешет в затылке, но согласится: «Да, конечно, тут есть какое-то политическое измерение». А если сказать человеку с улицы, что его отношение к программным продуктам является в той или иной степени религиозным, он рассмеется: «Как об этом можно всерьез говорить?» Кажется, что религия ушла, Бог умер, наступила секулярная (хотя она уже постсекулярная) эпоха, сегодня у нас есть наши классные телефоны и сервисы, соцсети.
Из анализа эволюции абстракций в коде я вывожу общие характеристики этой современной ситуации. И оказывается, что в этой новой эпохе то самое религиозное никуда не делось. Оно ушло из общества, оно даже в какой-то степени ушло из культуры, но оно, как ни странно, полностью переместилось, упаковалось в цифровую технику и существует там. Не нужно, быть может, относиться слишком серьезно к выражениям вроде «холивар» — «священная война» — между браузерами или операционными системами, но стоит учитывать, что эти языковые факты указывают на то, что между ними идет не политическая борьба, а борьба на религиозных, или квазирелигиозных, или технорелигиозных позициях.
Из анализа эволюции абстракций в коде я вывожу общие характеристики этой современной ситуации. И оказывается, что в этой новой эпохе то самое религиозное никуда не делось. Оно ушло из общества, оно даже в какой-то степени ушло из культуры, но оно, как ни странно, полностью переместилось, упаковалось в цифровую технику и существует там. Не нужно, быть может, относиться слишком серьезно к выражениям вроде «холивар» — «священная война» — между браузерами или операционными системами, но стоит учитывать, что эти языковые факты указывают на то, что между ними идет не политическая борьба, а борьба на религиозных, или квазирелигиозных, или технорелигиозных позициях.
История отношений между человеком и вещью, человеком и Богом уже завершилась, а вот между Богом и вещью — еще нет.
Многие современные абстракции в коде «одновременны» теологическим, то есть находятся с ними на одном уровне эволюции: в моей книге я, например, сравниваю шаблон проектирования Model-View-Controller (MVC) и схему отношений внутри Святой Троицы. Эти отношения нетривиальны, и споры о них длятся в течение полутора тысяч лет и продолжаются до сих пор, являясь камнем преткновения для объединения Западной и Восточной церквей. Наиболее глубокое разделение между ними состоит, как кажется, в полной ерунде: Западная церковь, начиная с V-VI веков, полагает, что Дух исходит или истекает не только от Отца, но и от Сына. Это так называемая проблема филиокве: добавление слова «и Сына» (filioque) в церковный догмат.
Этот паттерн, то есть система отношений между объектами, обобщает работу компьютера целиком, как его создатель Тригве Реенскауг и замышлял: есть какие-то данные или память (Model), их изменчивые представления (View), и есть способы взаимодействия с ними (Сontroller). В принципе, это соответствует тому, как мы познаем вещи внешнего мира. Но, что важно, эта когнитивная модель появилась в результате исследований теологов, Отцов церкви, и была закреплена на первых соборах. Скажем, то, что мы называем вниманием, связывающем наше видение с памятью, является, по Блаженному Августину, одним из «следов» Святого Духа.
По Августину, фигура Троицы для человека — это, например, то, как человек познает и вспоминает. В каждом акте воспоминания или познания проступает Троица, множество троиц. Важно, что до Августина понятие внимания (intentio) или понятие воли (volitio) не использовались в этом смысле. Августин изобретает это значение. Древние греки, например, не использовали понятие внимания, и нам нужно отдавать себе отчет в том, что внимание, как мы его понимаем, является культурной конструкцией. В принципе, нам вообще не нужно понятие внимания для описания какого-то ментального процесса, но оно присутствует в результате культурного развития, и появилось оно именно в связи с богословскими дискуссиями.
По Августину, фигура Троицы для человека — это, например, то, как человек познает и вспоминает. В каждом акте воспоминания или познания проступает Троица, множество троиц. Важно, что до Августина понятие внимания (intentio) или понятие воли (volitio) не использовались в этом смысле. Августин изобретает это значение. Древние греки, например, не использовали понятие внимания, и нам нужно отдавать себе отчет в том, что внимание, как мы его понимаем, является культурной конструкцией. В принципе, нам вообще не нужно понятие внимания для описания какого-то ментального процесса, но оно присутствует в результате культурного развития, и появилось оно именно в связи с богословскими дискуссиями.
— А в современном софте есть какие-то примеры проблемы филиокве?
— Когда программисты, например, говорят, что система верстки LaTeX более «православна», чем Microsoft Word, кажется, что это ничего не значит. Но, как ни странно эти программисты, ткнув пальцем в небо, попадают в яблочко, потому что LaTeX действительно на догматическом уровне более православная система, чем католический Microsoft Word. Почему? Потому что отношение между волей или вниманием (Сontroller), представлением (View) и данными (Model) в LaTeX другое. Microsoft Word — это цифровое воплощение римско-католической идеологии. Современные текстовые процессоры строятся на принципе WYSIWYG (What You See Is What You Get), который также был разработан в лаборатории Xerox PARC наряду с графическим пользовательским интерфейсом и объектно-ориентированным программированием. Этот принцип ярко выражает эту самую догму филиокве.
Допустим, у вас есть какое-то абстрактное символическое содержание, и независимо от способов представления этого содержания — рукописного, печатного, бумажного, цифрового — это всегда будет одно и то же содержание. Это то, что Августин называл «следом» Отца (Model). В Word это абстрактное символическое содержание всегда опосредуется Представлением (View). Получается, что наше управление компьютером (Сontroller), то есть Дух, всегда зависимо или подчинено второй ипостаси, а именно Представлению. Иными словами, вы всегда видите на экране те самые буквы, которые должны быть на выходе: вы сразу видите текст, который будет распечатан.
Допустим, у вас есть какое-то абстрактное символическое содержание, и независимо от способов представления этого содержания — рукописного, печатного, бумажного, цифрового — это всегда будет одно и то же содержание. Это то, что Августин называл «следом» Отца (Model). В Word это абстрактное символическое содержание всегда опосредуется Представлением (View). Получается, что наше управление компьютером (Сontroller), то есть Дух, всегда зависимо или подчинено второй ипостаси, а именно Представлению. Иными словами, вы всегда видите на экране те самые буквы, которые должны быть на выходе: вы сразу видите текст, который будет распечатан.
Аpp Store — это технотеологическое повторение института папства
Чем отличается LaTeX от этой единственной, может быть, известной большинству пользователей модели обработки и создания текста? Когда вы верстаете текст, вы задаете условные команды, похожие на теги html. Представление текста, как он будет выглядеть на печати, формируется только при необходимости. LaTeX отличается от Microsoft Word тем, что ваш способ взаимодействия, то есть ваша воля и внимание, не привязаны к представлению, вы более гибко соотноситесь с моделью. Такой способ коммуникации с самой памятью, с моделью, которой является текст, гораздо более богатый. Но при этом, конечно, теряется наглядность создания текста.
Если вернуться к политической теологии кода, то размножение программ через App Store относится к этой же проблеме цифрового филиокве. Аpp Store — это технотеологическое повторение института папства, то есть представление Бога на Земле в лице Папы, через которое Дух, то есть в данном случае код, непременно должен проходить.
Все, что я говорю, может показаться странным, но это, думаю, будет интуитивно понятно первым выпускникам цифровых школ. Сейчас идут изменения в образовании: во многих школах, а в Англии, Франции и Штатах уже запущена программа обучения коду в начальных классах. Сегодня сложно себе представить, насколько эти люди будут думать по-другому. Я думаю, что разрыв будет гораздо больше, чем между нашими родителями и нами. Нам нужно успеть остаться современными текущей ситуации. А поскольку развитие техники все ускоряется, сейчас требуемые от человека культурные усилия больше, чем когда-либо. Эти десятилетки скоро станут взрослыми людьми и будут этим миром управлять. И мы тут можем оказаться в гораздо большей степени на обочине, чем даже наши родители или наши бабушки и дедушки, которые могут худо-бедно освоить компьютер. Мы будем выглядеть совершенно неадекватными безумцами для наших детей и внуков, если не успеем нагнать прогресс.
Если вернуться к политической теологии кода, то размножение программ через App Store относится к этой же проблеме цифрового филиокве. Аpp Store — это технотеологическое повторение института папства, то есть представление Бога на Земле в лице Папы, через которое Дух, то есть в данном случае код, непременно должен проходить.
Все, что я говорю, может показаться странным, но это, думаю, будет интуитивно понятно первым выпускникам цифровых школ. Сейчас идут изменения в образовании: во многих школах, а в Англии, Франции и Штатах уже запущена программа обучения коду в начальных классах. Сегодня сложно себе представить, насколько эти люди будут думать по-другому. Я думаю, что разрыв будет гораздо больше, чем между нашими родителями и нами. Нам нужно успеть остаться современными текущей ситуации. А поскольку развитие техники все ускоряется, сейчас требуемые от человека культурные усилия больше, чем когда-либо. Эти десятилетки скоро станут взрослыми людьми и будут этим миром управлять. И мы тут можем оказаться в гораздо большей степени на обочине, чем даже наши родители или наши бабушки и дедушки, которые могут худо-бедно освоить компьютер. Мы будем выглядеть совершенно неадекватными безумцами для наших детей и внуков, если не успеем нагнать прогресс.
— Это новое школьное обучение повлияет только на когнитивные способности нового поколения людей?
— Не только. На культуру в широком смысле — культуру, которая не разделяется на духовную и материальную. Это и техника, и произведения искусства, и политика в том числе, и все, что человек производит. Разумеется, эти изменения будут включать в себя и когнитивные отличия, потому что человек, который умеет программировать, владеет множеством абстракций, которые позволяют ему совершенно иначе взаимодействовать с миром, планировать время, решать проблемы. Мы уже примерно представляем себе, что это за тип. Существует множество работ про культуру гиков. И хотя они для нас и не такие маргиналы, какими были лет пятнадцать назад, но это все еще отдельный тип. А нужно понимать, что все будущее человечество будет таким. Произойдет полная перестройка того, как мы думаем, — тут можно только фантазировать.
© Олег Бородин
— С одной стороны, вы говорите, что программирование в принципе — это инверсия метафизики. При этом кодинг тесно связан с праксисом: ты именно программируешь, то есть что-то активно делаешь. Получается такое общество практикующих философов?
— А ведь у греков тоже было общество, состоящее из философов. При этом часть общества иногда других философов осуждало на смертную казнь. Но в принципе, да, я об этом же и говорил: это такой длинный метацикл, который начался в античности, а сегодня завершается.
— То есть наше поколение совсем чуть-чуть не успело.
— Я думаю, надо вести здоровый образ жизни и дожить до 2042-45 года. Я надеюсь, что я буду жить вечно, честно говоря. Хотя не знаю, что буду делать – наверное, буду программировать. Я думаю, мы наблюдаем что-то абсолютно масштабное. Появляются новые пророки — например, сингуляристы, с чьими идеями в данном случае совпадают мои мысли. Если вернуться к моему основному тезису и наложить цикл развития теологической мысли на цикл развития информатики, мы получим, что по уровню развития абстракций в коде сейчас мы находимся где-то в XIII веке. А значит, возможно, повторится и эпоха Возрождения, и Новое время. Может быть, не стоит относиться серьезно к подобным расчетам, но логика подсказывает, что завершение и этого второго культурного цикла развития абстракций произойдет в 2040-х годах. Ту же дату называют и сторонники теории технологической сингулярности, хотя они строят свою концепцию на совершенно других основаниях — их интересует только скорость и количество появившихся технологий. Это, конечно, такая магия — почему это ускорение происходит, почему оно не прекратится в какой-то момент, почему скорость развития станет бесконечной? Сингуляристы не знают ответов, они просто указывают на какой-то эмпирический факт. А я же говорю про некую внутреннюю логику, про диалектику развития абстракций. Этот метод менее точный, потому что я не могу назвать какую-то конкретную дату. Но я, по крайней мере, могу сказать, почему так произойдет — потому что есть некая культурная динамика.
Что будет после этого момента, мы не можем сказать, потому что будет что-то абсолютно новое. В любом случае мы будем наблюдать странное слияние, синтез, сплетение трех главных акторов, с которыми мы имели дело на протяжении истории западной мысли — Бог, человек и вещь. История отношений между человеком и вещью, человеком и Богом уже завершилась, а вот между Богом и вещью — еще нет. Поскольку теологическое содержание уже присутствует в наших компьютерах, правомерно опасение, что в будущем будет создан суперкомпьютер, подобный Богу. Но у нас сегодня нет языка, чтобы об этом говорить. Мы можем писать об этом научно-фантастические романы: когда он будет изобретен, будет ли он для нас Богом, или мы будем для него Богом. Будет он Богом с большой буквы или с маленькой. Исследованию этого вопроса можно посвятить лучшие годы жизни.
По ссылке также можно прочитать статью Михаила Куртова «Генезис графического пользовательского интерфейса. К теологии кода».
Что будет после этого момента, мы не можем сказать, потому что будет что-то абсолютно новое. В любом случае мы будем наблюдать странное слияние, синтез, сплетение трех главных акторов, с которыми мы имели дело на протяжении истории западной мысли — Бог, человек и вещь. История отношений между человеком и вещью, человеком и Богом уже завершилась, а вот между Богом и вещью — еще нет. Поскольку теологическое содержание уже присутствует в наших компьютерах, правомерно опасение, что в будущем будет создан суперкомпьютер, подобный Богу. Но у нас сегодня нет языка, чтобы об этом говорить. Мы можем писать об этом научно-фантастические романы: когда он будет изобретен, будет ли он для нас Богом, или мы будем для него Богом. Будет он Богом с большой буквы или с маленькой. Исследованию этого вопроса можно посвятить лучшие годы жизни.
По ссылке также можно прочитать статью Михаила Куртова «Генезис графического пользовательского интерфейса. К теологии кода».
© 2009—2019 Теории и практики. Использование материалов сайта «Теории и практики» разрешено только при наличии активной ссылки на источник. Все права на изображения и тексты принадлежат их авторам.
