Есть еще один нюанс: желание заниматься своими финансами в нашем обществе считается чем-то зазорным. Я часто слышу фразы вроде «Американцы помешаны на золотом тельце, а мы не такие». Есть и другие причины, из-за которых люди не хотят уделять внимание финансам. Одна из них: «В России все нестабильно». Другая: «В будущем стану зарабатывать много и тогда начну инвестировать». Веский аргумент для многих: «Хочу жить сегодняшним днем». Еще один популярный ответ: «Я не экономист, ничего в этом не понимаю». И еще одна отговорка: «Ну что я буду из-за пары тысяч рублей всем этим заниматься? Вот появится существенная сумма — тогда и займусь». Согласитесь, тезисы знакомые. Но ни один из них не причина для того, чтобы не делать сбережения и инвестиции.

Для этого у минималистов есть замечательный рецепт. Попытайтесь, говорят они, хотя бы на неделю полностью отрубить свой дом от интернета, не пользоваться ни Wi-Fi, ни 3G, ни 4G, и посмотрите, что будет происходить. Понятно, что сначала начнется жуткая ломка и фрустрация. Но если вдруг все получится, то начнутся чудеса, потому что вы увидите, как много времени съедает онлайн-активность. Вы увидите, как много вы успеваете сделать за день без интернета. Минималисты предлагают пользоваться интернетом время от времени, подключаясь к точкам свободного доступа и делая только то, что вы запланировали заранее. То есть интернет должен использоваться по назначению для решения конкретных задач, а растекаться по фейсбуку, просматривая ленту, не стоит.

Мы живем в большой нефтяной компании, в которой остальные бизнесы существуют в некотором роде ради развлечения, но они находятся в состоянии постоянной стагнации. Катализирует их только приток экстра-долларов. В нулевые годы этот приток катализировал чуть больше, потому что росла цена на нефть, а сейчас — чуть меньше, потому что она высока, но стабильна. Общий не-нефтяной ВВП уже седьмой год имеет тенденцию к падению на 1–2%. При этом ВВП на человека достаточно велик, чтобы говорить о том, что в течение 10–15 лет в стране произойдут какие-то серьезные пертурбации.

Что интересно: в текстах теологов, которые я читал, утверждается, что в раю любая деятельность будет прекращена. Ни Богу, ни людям нечего будет делать, кроме как заниматься прославлением, — но есть место, где экономика, деятельность и управление продолжаются: это ад. И если в раю ангелы отстранены от всех своих функций, падшие ангелы в аду продолжают осуществлять свои печальные обязанности. Есть один забавный момент у святого Фомы, когда он говорит, что блаженные в раю будут наблюдать муки ада и c упоением предадутся просмотру этого телевизионного зрелища.

Человеческий капитал, пожалуй, самое важное понятие, когда речь заходит о миллениалах. Это количественное выражение ценности рабочих навыков. Многие молодые люди думают, что для успешной конкуренции на рынке труда надо наращивать человеческий капитал: приобретать новые навыки, быть эффективным. Но перенасыщение человеческого капитала ведет к его удешевлению.

Люди всегда несчастны, они плачут, ищут смысл жизни. А когда человек счастлив, его прет — он не спрашивает, зачем жить, ему и так понятно. Но это очень уязвимое состояние. Как раз экзистенциалисты совершенно не понимали одиночество. Они боялись этой уязвимости, ранимости, хотели найти твердое основание — вечное, реальное, неизменяемое: «Давайте построим социальное общество, справедливое, это счастье, и оно будет все время». А нет такого счастья — это чушь. И несчастья нет. Есть бесконечные перемены и готовность их воспринимать.

Психологи описывают современное общество как «невротическое, эмоционально страдающее, зажатое в панцирь, выхолощенное, безынициативное». Интимность, близость (базовые вещи) не входят в это определение, поскольку интимность предполагает ранимость. Это столкновение двух уязвимых людей, которое рождает чувственный опыт. Открыться для близости значит впустить человека, при этом не преуменьшая свою территорию и не нарушая чужую. Найти какое-то общее, где можно и остаться собой, но и дать возможность существования «мы». Это возможно только при включении чувственной составляющей. Ее недостаток мешает развитию личности.

Заниматься сексом в космосе неудобно и сложно. На Земле людям помогает сила тяжести, в космосе же два человека, которые пытаются друг друга обнять, по всем законам Ньютона прикладывают друг к другу силу. Малейшая неаккуратность — и оба разлетаются в разные стороны, причем довольно быстро, потому что в невесомости ничто этому не мешает. Эту проблему все-таки можно решить, начиная со всяких игривых затей с ролевыми играми, заканчивая серьезными проектами двухместных костюмов, которые даже испытывались.

В 1988 году американские ученые Зиллман и Брайант решили провести эксперимент. Они разделили группу студентов на две части и в течение шести недель по часу в день одной показывали порно (надо понимать, что тогда это был немножко другой вид порно), а другой — нейтральные видео, например про животных. На входе и на выходе они замерили уровень «субъективного благополучия» — то, насколько человек ощущает себя счастливым. Через шесть недель оказалось, что этот показатель у людей, которые смотрели порно, серьезно снизился по сравнению с теми, кто смотрел нейтральные видео.

Японские одежды — это разновидность халатов, которых могло быть очень много. Аристократы могли носить до 12 слоев одеяний. Открытыми оставались только лица. Ноги и руки тоже не могли быть обнаженными: считалось, что это нарушение правил приличия. Одежда была намного важнее, чем лицо, потому что по ней был мгновенно понятен статус и вкус. Поэтому в традиционной японской живописи вы довольно редко встретите изображение характерных лиц, тем более что высшие сословия свое лицо прятали под толстый слой грима, который скрывал индивидуальные черты.

Когда вы будете начинать программировать для себя, наверное, вы будете писать не тот код, который понравится профессиональным разработчикам. Они скажут, что так не пишут, что это избыточно, что такой код будет сложно поддерживать, и так далее. Наверное, они будут правы. Но если вы пишете для себя и если вы только начинаете, это нормально, что ваши первые попытки не являются текстами уровня Льва Толстого. Если вы напишете программу, которая будет работать и решать вашу задачу, то это хорошо.

Мозг был заточен под жизнь в пещере. Подготовлен ли он к современным дворцам и потокам информации? Вряд ли. Все же природа экономна, она затачивает животное под ту среду обитания, в которой оно существует. У человека, конечно, менялась среда, но суть ее варьировалась мало. Несмотря на разительные изменения, произошедшие с древности, механика среды в рутинном понимании осталась той же. Как изменилась деятельность конструкторов, делающих ракету вместо «Жигулей»? Разница, конечно, есть, но смысл работы один и тот же. Сейчас же среда принципиально изменилась: огромные автотрассы, бесконечные телефонные звонки, причем все это случилось всего за 15–35 лет.

Когда мы говорим, что лишились приватности, у этого есть как минимум две очень важные составляющие. Первая — в том, что наши лайки, комменты, действия в сети публичны, они всем видны. К тому же из-за того, что все эти сервисы эксплуатируют наши слабости — импульсивность, гнев, тщеславие, желание везде оставить свое мнение, — мы выдаем о себе гораздо больше информации, чем кажется. Мы охотно расстаемся с приватностью. Вторая сторона — о нас собирается множество данных, которые мы выдаем не сами. То есть мы не всегда осознаем, как распространяется наш цифровой след, что с этими данными происходит, и не понимаем, что кто-то с их помощью принимает решение о нашей судьбе.

Slow living в первую очередь — про принятие решений о стиле и скорости собственной жизни в контексте разделяемых коллективных норм, а также про последовательную реализацию этих решений и персональную ответственность за предпринимаемые поступки. Когда говорят об идеологии slow living, чаще всего имеют в виду стремление к гармонизации персональных ритмов существования, отказ от чрезмерно суетливой жизни в пользу «meaningful connections», или «значимых связей». Это могут быть связи с людьми, культурными объектами, работой, природой, собственной телесностью и переживаниями

Изучая эти самые «обзоры», я понял, что люди делятся более или менее на три группы. Для первых «обзор на новый телефон» — это нормально. Вторые не согласны, для них нормален только «обзор телефона». А третьи считают, что оба эти варианта неверны, потому что обзор бывает только многих предметов сразу, а обзора одного предмета не бывает. Каждая из этих групп находится на определенном этапе развития этого слова. Для кого-то возможен лишь наиболее старый вариант: обзор — это сравнение многих. Для кого-то достаточно того, что это один объект, который рассматривается с разных сторон. А для кого-то это слово стало примерно тем же, что и рецензия.

Но зачем вообще читать? Мир меняется, и на этот вопрос приходится заново искать ответ. Чтение спасает от скуки? Не спасает: смартфон делает это лучше. Чтение — это показатель социального статуса? Придешь в приличный дом, где все разговаривают цитатами из «12 стульев», и будешь сидеть как дурак, ничего не понимая? Это типично советский подход, он тоже умирает.

Тема не должна быть слишком узкой. У нас был автор, который хотел написать книгу о том, как открыть бизнес по установке натяжных потолков, — нам пришлось ему отказать. И, конечно, есть темы, материал по которым очень быстро устаревает, — например, та же нейробиология, а цикл производства книги в среднем от 6 месяцев до года, так что важно обновлять устаревшую информацию до сдачи в типографию, при переиздании или на сайте книги.

Антропологи и другие гуманитарии все чаще задаются вопросом, существуют ли виды на самом деле или это понятия, созданные исключительно человеческим разумом. Это говорит о том, что нужно заново подтверждать иерархию, в которой человек стоит на самом верху, а все остальные животные и другие живые организмы — ниже. Заметьте, что человек — единственный, а животные во всем своем разнообразии — всегда животные, неважно, муха это или тигр. Они рассматриваются так, будто разницы между ними нет или, по крайней мере, она для нас не важна. Это то, что ученые назвали «видовым шовинизмом».