Существует популярная идея, что в России феминизм — это чуждая установка: он пришел с Запада, из Америки и Западной Европы, но в России, во-первых, уже все достигнуто, а во-вторых, это вообще не для нас, потому что у России, как мы сейчас часто слышим, есть какой-то свой, особый культурный, идеологический путь.

На самом деле Россия ввела избирательное право для женщин третьей в мире, после Новой Зеландии и Австралии. Можно говорить не только про политические права, но и про социальные и репродуктивные: женщинам в СССР разрешили свободно делать аборт, легко заключать и расторгать брак — это была феминистская революция для того времени, во многих странах тогда такое было невозможно помыслить. Женщины в Советском Союзе стали очень активным политическим, экономическим, социальным субъектом.

Часто говорят: «Вот же, в российской Конституции написано, что мужчины и женщины равны. Чего вы еще хотите, каких прав? Равенство достигнуто, ура». Но у нас есть много других законов, где ничего про равенство нет, зато есть много про неравенство. В Трудовом кодексе есть список запрещенных для женщин профессий. Раньше их там было около 400, но теперь его хотят сократить. Конечно, есть совершенно смешные и уже не существующие профессии, потому что список составлялся в конце 70-х, когда в СССР пытались оградить женщин от тяжелого физического труда. Нужно было поднимать материнство и заботиться о женском здоровье, поэтому государство решило: «Не разрешим женщинам работать сталелитейщицами, и тогда все будет хорошо». Но в этот прекрасный список попали такие специальности, как машинист поезда или водитель автобуса, если в нем больше 14 мест. Что происходит с женщиной, как меняется ее способность к вождению в этом случае? Посмотрим на общественный транспорт: троллейбусы и трамваи водят женщины; автобусы, маршрутки и поезда в метро водят мужчины. Логика не очень понятна. Этот список давно надо убрать.

Разница в оплате труда между мужчинами и женщинами даже в благополучных европейских странах по-прежнему составляет примерно 30%. Она рассчитывается и по тому, что мужчины и женщины занимают разные позиции: мужчины чаще являются руководителями, крупными менеджерами, а женщины — исполнителями. Но даже если мужчина и женщина претендуют на одну и ту же должность, начальник чаще предлагает мужчине более высокую зарплату. Кроме того, и сам мужчина на собеседовании запрашивает более высокую зарплату.

Еще два феномена, о которых часто говорят: это «стеклянный потолок» и «липкий пол». «Стеклянный потолок» — это система предубеждений, стереотипов, а также всяких институциональных трудностей, которые мешают женщинам делать карьеру. Например, представление о том, что женщина-руководитель хуже, чем мужчина, ее не надо продвигать на эту позицию. Представление о том, что женщины более импульсивные, у них может случиться ПМС и они запорют какую-то крупную сделку. Или о том, что женщине нужно воспитывать детей и вести хозяйство, поэтому она не будет работать сверхурочно — значит, ее не нужно продвигать. «Липкий пол» — это похожие представления о том, что женщины как бы увязают на низких стартовых позициях, особенно это касается сферы сервиса: ресторанный бизнес, кафе, отели и так далее.

«Харассмент» — достаточно новый термин, даже прогрессивные страны всего несколько десятилетий назад смогли начать говорить о том, что это такое, почему это проблема и что с этим делать. Сегодня это может быть и физическое воздействие, и слова, и даже бездействие. Важно отметить, что харассмент может быть не только сексуальный. Он может касаться религии, возраста, каких-то заболеваний. Харассмент — это поведение, которое намеренно обижает человека, ставит его в некомфортные условия, когда он зависим, когда нет контекста равенства и возможности за себя постоять.

Сексуальный харассмент — это, конечно же, не про секс и не про любовь. Это иерархия, желание контроля, желание иметь преимущество и продемонстрировать его, когда человек знает, что у него нет ограничений, что он может самоутвердиться и получить то, что ему хочется, невзирая на то, согласна на это вторая сторона или нет.

У нас в Уголовном кодексе есть статья «Изнасилование». К сожалению, мы знаем, что у полицейских существует профессиональный термин «ненастоящее изнасилование»: если женщина активно не кричала, не пыталась убежать, то это значит, что, может быть, она-то на самом деле была и согласна. То есть в принципе в этом случае правоохранительной системе не особо-то и нужно ее защищать. Это, безусловно, чудовищно и демонстрирует, что наши полицейские — представители общества, в котором еще должным образом не воспринимается эта проблема и угроза. Нужно понимать, что очень часто все начинается с шутки, со слова, но когда нет должной реакции на слово или действие, это приводит к страшным последствиям вплоть до убийств. У нас многие женщины сидят в тюрьмах за умышленные убийства, когда на самом деле они просто спасали свою жизнь и здоровье, а все начиналось с какого-то харассмента.

Мы живем в так называемой культуре насилия, ею пронизаны все сферы нашей жизни. Можно начать с русской классической литературы и посмотреть, каким образом там воспринимается женщина, может ли она себе позволить отказ, может ли она себе позволить активное участие в построении отношений и любви. И очевидно, что нет: если в самых известных наших произведениях женщину берут силой, то она должна сначала в углу поплакать, а потом порадоваться, что в ее жизни появился мужчина.

Раньше всегда считалось, что, если женщина говорит «нет», на самом деле это значит «да». Сейчас есть современное восприятие того, что считать согласием. Есть абсолютно понятные принципы: четкое «да», активное физическое участие, равенство партнеров и возможность отмены. Именно по этим принципам можно понять, что отношения происходили по желанию обеих сторон. В контексте секс-харассмента, который обсуждался у нас в СМИ в связи с господином Слуцким, это равенство партнеров напрочь отсутствовало, потому что глава нашей Думы сказал, что, если журналисткам не нравится эта работа, они должны просто ее поменять. Очевидно, что эти женщины не могли ни в юридическом, ни в этическом плане отстоять свое право на работу, право не подвергаться насилию, и очевидно, что у них не было возможности отменить какие-то нежелательные действия в их адрес. В принципе, эту формулу можно использовать не только для харассмента, она подходит и для контекста сексуального насилия, потому что очень часто хочется думать, что если женщина согласилась, то этого уже достаточно. Но нет. Я хочу обратиться к мужчинам: если женщина активно не показывает, что она хочет с вами каких-то отношений, то вы можете быть уверены: вы очень близки к тому, чтобы совершить преступление.

Женское движение начиналось как борьба с дискриминацией, которая сначала утверждала и доказывала, что мы живем в мире, созданном мужчинами, и нам, женщинам, приходится адаптироваться к нему, он в принципе на нас не очень рассчитан. В начале женского движения приходилось доказывать, что дискриминация вообще существует, что у женщин есть хоть какие-то права.

На Всемирной конференции по положению женщин в 1995 году в Пекине на уровне международного сообщества прозвучало, что «права женщин — это права человека», и примерно в это время мы стали говорить о том, что необходимо вовлечение мужчин в это движение. И не просто вовлечение: мужчины должны начинать брать на себя ответственность и осознавать, что они живут в привилегированном положении, что, когда рождается мальчик, у него есть преимущество по отношению к девочке. Мужчины являются гейткиперами и с точки зрения обеспечения гендерного равенства. Задумайтесь: в чьих руках в мире ресурсы и власть? Посмотрите, как много появляется препятствий и стереотипов, когда женщина начинает пробиваться к власти: это серьезная борьба.

Конечно, нормы маскулинности влияют в первую очередь на мужчин. Это их в чем-то сдерживает, это формирует, на мой взгляд, такую несвободную самореализацию, когда у них есть жесткие гендерно детерминированные роли и гораздо меньше свободы самовыражения. При этом мужчины не являются беспомощными: на самом деле речь идет о том, чтобы сделать некий выбор. Выбор, грубо говоря, той формы маскулинности и той доли фемининности, которую они себе будут позволять.

Ведущий австралийский социолог Рейвен Коннелл обозначает четыре причины, по которым мужчины могут менять свое отношение к маскулинности: это родственные связи, личное благополучие, коллективные интересы и принципы. Родственные связи — это когда мужчины начинают что-то осознавать через присутствие женщин в своей жизни: матери, жены, дочери. Очень часто у мужчин происходит переосознание, когда у них рождается дочь.

Мы провели исследование, которое называется IMAGES (Международное исследование маскулинности и гендерного равенства). И там выявились в некоторой степени предсказуемые вещи, если учесть, что у нас маскулинность транслируется связанно с агрессией и мачизмом. Например, более 20% мужчин полностью или частично согласны, что, если женщину изнасиловали, это значит, что она вела себя фривольно. Это очень большой процент. 34,5% говорят о том, что иногда женщины сами хотят, чтобы их изнасиловали. 28,8% полностью или частично согласны, что если женщина не сопротивляется, то это уже не изнасилование. 30% сказали, что женщины заслуживают, чтобы их избивали, около 20% говорят, что женщина должна терпеть насилие для сохранения семьи.

Гендерные стереотипы, с которыми мы все имеем дело, влияют и на мужчин, и на женщин, мы воспитываемся с представлением о том, что мужчина должен быть добытчиком. Поэтому 25% женщин упрекают мужчин за то, что они недостаточно зарабатывают. Так сформированы ожидания. 21% говорят, что он «ненастоящий мужик, ведет себя как баба». И только 45% супругов имеют полное доверие друг к другу в своих семьях.

Маскулинность является угнетающей не только по отношению к женщинам, но и по отношению к мужчинам. Это контролирует наши жизни, потому что заставляет мужчин ломать себя и подстраиваться под те принципы, которые описаны и навязываются, например, средствами массовой информации. Однако маскулинизмы динамичны, они способны к изменению. И это, наверное, один из основных принципов, которые нужно сегодня понимать.

Существует расхожее мнение, что феминизм и религия несовместимы, и гендерные исследования, которые фокусируются на этой проблематике, настроены на критику религии как патриархатной системы. Считается, что критиковать религию можно только со стороны внешнего наблюдателя, что критика изнутри невозможна, поскольку верующие принимают все постулаты своей религии как богоданные и потому незыблемые. Однако в западном богословии сформировано и функционирует такое направление, как феминистская теология. Она занимается пересмотром практик, традиций Писания авраамических религий.

В 1895–1898 годах была в двух частях издана так называемая женская Библия, она стала результатом деятельности первой американской феминистской революции и Элизабет Стэнтон, американской суфражистки. Элизабет Стэнтон вместе с другими женщинами-христианками собирались вместе и анализировали те места Писания, которые свидетельствуют о женщинах, с целью их пересмотра в свете новых жизненных реалий. По сути, она сделала комментарий к этим местам Писания. Когда эта Библия была издана, против нее, как ни странно, выступили суфражистки: они посчитали, что критика официальной религии может негативно сказаться на их деятельности. Духовенство же и вовсе охарактеризовало ее как «деятельность от Сатаны», по словам самой Cтэнтон.

В 1911 году в Великобритании был создан Международный союз Жанны д'Арк. Он был призван обеспечить равенство мужчин и женщин не только в обществе, но и в Церкви, и его участницы использовали такую формулу: «Молите Бога, она услышит нас». Обращаясь к Богу «она», они подчеркивали, что Бог выше половых различий.

В 1970-е годы группа теологов из США и стран Западной Европы создали феминистскую теологию. Феминистская теология бывает двух видов: христианская (здесь можно выделить таких деятельниц, как Элизабет Шлуссер Фьоренца, Филис Трибл, Розмари Рутер) и постхристианская, так называемая feminist spirituality — феминистская духовность. Представители феминистской духовности считают, что на смену божествам авраамических религий придут фемининные божества, которые адекватно отражают женский опыт.

Согласно апостолу Павлу, в раннехристианских общинах женщины играли роль руководительниц и миссионерскую роль. Так, например, в Послании к римлянам Фива названа диакониссой, Прискилла — сотрудницей, а Юния — прославившейся среди апостолов. Здесь такой интересный момент: некоторые комментаторы полагали, что тут речь идет о мужчине, потому что женщина никак не может прославиться среди апостолов.

Позиция апостола Павла противоречива: с одной стороны, он открывает дверь к служению женщинам в церкви, с другой стороны, он же и кладет ему предел. Его знаменитая цитата из послания к коринфянам: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог».

Иисус не обращает к женщинам специальных предписаний — как, например, спасаться родами, молчать в церкви, повиноваться мужу, покрывать голову, — таковые появляются уже у Павла. Иисус также не препятствует женщинам вести тот образ жизни, который принят в их культуре, разрешает им следовать за ним на большие расстояния — например, как это сделала Мария Магдалина. Иисус не презирает блудниц и подчеркивает, что все люди могут быть грешны. Он также не оценивает женщин как сексуальный объект с использованием полярности «святая — блудница», позволяет женщинам слушать свою проповедь и приветствует, когда они этого требуют сами. Об этом свидетельствует его разговор с Марфой и Марией. Мария сидела у ног Иисуса и слушала его, а Марфа предпочла заниматься женским делом — приготовлением обеда, и Иисус, как ни странно, приветствовал именно Марию. Поэтому мы можем сказать, что если Иисуса и нельзя назвать идейным борцом за равноправие женщин, то мы можем констатировать, что для него женщина — личность, которая способна воспринимать его слова.

В Церкви существует дискриминация женщины, которая основана на идеях ее второсортности. Что остается женщине, которая не согласна с этими идеями? Либо уйти, либо признать эти идеи. Феминистская теология гласит: «Да, мы не признаем эти идеи, но мы остаемся в Церкви и меняем что-то изнутри». Для этой цели необходимо критическое отношение не только к библейским комментариям, но и к самой Библии, поскольку есть веские основания полагать, что Библия не призывала к освобождению женщин, поскольку в первые века христианства именно мужчины написали тексты Нового Завета, именно мужчины комментировали их, именно мужчины участвовали во Вселенских соборах.

Современная сексология выделяет три основных периода развития сексуальности на социокультурном уровне. Первый — архаично-языческий, в котором гендерные нормы были весьма подвижны, допускались довольно свободные сексуальные отношения, несмотря на то что были запреты на таковые с членами своего племени и своего рода. Второй период был диаметрально противоположным, он связан с проникновением религии в систему норм: Петр I принимает репрессивный закон о мужеложстве, религия диктует нам запрет на проявление ненормативных сексуальных ориентаций, гендерных идентичностей.

Сегодня мы в третьем периоде, который характеризуется как научный. Примерно в 1990-х появляется категория «квир», которая была разработана в академическом сообществе и проникла практически на все уровни. Что такое «квир» и как с его помощью можно постараться выйти за грань гендерной схемы? «Квир» берет свое начало от немецкого quer, которое обозначает «поперек», «наперекосяк». То есть под «квир» изначально понималось что-то чуждое, а это зачастую воспринимается как что-то жуткое, что не вписывается в нормативные представления и не укладывается в нашу систему. В XIX веке условным термином «квир» начали обозначать гомосексуалов, причем гомосексуалов, которые маркируются как «женственные».

Сексуальность начинает рассматриваться в квир-теории, исходя из двух предпосылок. Первая из них — эссенциалистская, то есть биологический детерминизм, который считает, что гомосексуалами рождаются. Вторая же говорит, что гомосексуалами становятся. Эти способы мысли до сих пор перекликаются и находятся в борьбе друг с другом. Современная сексология и психоанализ говорят о том, что факторов формирования сексуальности много, тем не менее их надо рассматривать в совокупности. Виталий Милонов умудряется сочетать и биологический детерминизм, и конструктивизм, говоря о том, что, с одной стороны, «вы такими извращенцами родились», но при этом что существует некая пропаганда, то есть можно изменить сексуальную ориентацию. В этом смысле он, конечно, новатор, потому что совмещает в себе совершенно разные, но друг без друга не существующие способы анализа.

Психолог Сандра Бем выделяет три основные линзы, через которые мы категоризируем реальность. Первая — это линза биологического эссенциализма, которая говорит о том, что все закладывается от природы и вправо-влево отступить нельзя. Вторая линза называется «линза андроцентризма», которая гласит, что мужское — ключевое, стержневое — общество строится через категорию М и все, что Ж, вторично.

Третья линза говорит о том, что гендерная поляризация, которая сегодня сопровождает все процессы, очень сильно влияет на ощущение нас самих. Что мы видим? На Первом канале идет передача «Мужское/Женское», создается противопоставление, через которое помыслить соединение М и Ж практически невозможно. Дистанция между мужским и женским набирает обороты с каждым годом. Приходится высвобождать людей из гендерной схемы, которая отнюдь не гибкая, а полностью тотальная и определяет поведение и судьбу человека с момента рождения, когда тебе скажут: «Ура, у нас родился мальчик, мужик» или «Девочка, нежная». Мы внедряемся в схему, которая говорит, что мужчины и женщины изначально идут по совершенно разным траекториям, проявляют фемининность или маскулинность, становятся в конечном счете отцом или матерью и проявляют пассивную или активную позицию, направленную на противоположный пол. Все отходные пути и различные варианты сопровождаются санкциями в форме сексизма и дискриминации.

Сегодня в науке, говоря об идентичности и ее специфике, выделяют три ключевые идентичности, которые у всех на слуху: гетеросексуалы, гомосексуалы и бисексуалы. То есть изначально начинают погружаться в немного другие идентичности, помимо М и Ж. Еще Фуко выделял более 400 идентичностей, сейчас их гораздо больше и они разрастаются, что говорит о гибкости формирования идентичности. В то же время квир-теория и психоаналитическая мысль говорят о расщепленности, о том, что внутри нас находятся самые разные идентичности, категории, о которых мы зачастую не знаем, но они так или иначе проявляются в общении с другими.