Травмы прошлого
Можно ли защитить историю от политических спекуляций
Откуда у целых народов возникают исторические травмы и можно ли с ними справиться, правильно ли сравнивать 2017 год с 1917-м и должны ли историки предупреждать общество о возможных рисках — «Теории и практики» собрали интервью и книги, которые помогут разобраться в теме и научиться отличать факты от идеологических штампов.
Историческая политика
Как государства пишут свою историю

В XX веке историки и философы начали переоценивать такие явления, как колониализм, антисемитизм и расизм, а отношение к тем, кто пострадал от них, стало меняться. Исследователь исторической памяти Алейда Ассман считает, что это подорвало основы западного общества, которое строили в эпоху модерна на забвении. T&P публикуют фрагмент из ее книги «Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима модерна» — о том, почему границы между прошлым, настоящим и будущим стерлись и как государства эксплуатируют коллективную память для самоутверждения или покаяния.
Вопрос отношения к прошлому и его интерпретации занимает важное место в политическом дискурсе любого государства. «Теории и практики» решили разобраться, как устроена политика памяти в разных странах, какими инструментами пользуются чиновники для создания народных скреп и какие проблемы стоят в связи с этим перед современным российским обществом.
Советские власти считали, что школьникам необходимо показывать «неизбежную победу идей коммунизма» и прочие атрибуты официальной идеологии, поэтому в учебниках истории чуть ли не на каждой странице были цитаты Ленина или Сталина, а многие события замалчивались. Для спецпроекта T&P и Фонда Егора Гайдара «Выпуск-90» мы поговорили с учителем Леонидом Кацвой о том, как перемены в стране влияли на уроки истории, а также сравнили описания одних и тех же событий в последних советских и первых российских учебниках.
В книге «История, или Прошлое в настоящем» профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Иван Курилла пытается разобраться, какой смысл вкладывали в слово «история» в разные времена и что происходит, когда в историческую науку вмешивается политика. T&P публикуют отрывок о том, откуда в обществе запрос на единый учебник истории, почему у историков не может быть одной версии и как история становится частью современности.
Весной 2017 год министр образования и науки России Ольга Васильева заявила, что в 2020 году ЕГЭ по истории станет обязательным для выпускников всех российских школ. Известный историк Александр Каменский рассказал «Теориям и практикам», почему еще один обязательный экзамен может вызвать у учеников совсем не ту реакцию, на которую рассчитывают в министерстве образования.
Библиотека T&P
Списки книг об истории и истории из книг

В конце XIX века самым массовым и активным протестным движением в Москве были студенты. Сначала они устраивали обструкции профессорам, выдвигая требования по улучшению учебного процесса, и добивались своего. Постепенно их локальные акции переросли в масштабные уличные выступления, которые касались уже не только образования. T&P публикуют отрывок из книги историка и экскурсовода Павла Гнилорыбова «Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны: путеводитель путешественника во времени» — о том, как московская полиция реагировала на активность молодежи и почему Моховая и Бульварное кольцо не подходят для протестов.
На рубеже XIX–XX веков в России началась так называемая юбилеемания: отмечали юбилеи городов, военных побед, государственных и учебных учреждений, музеев и даже спуска кораблей на воду. В своей книге «Столичные торжества Российской империи в царствование Николая II» историк Светлана Лиманова рассказывает, с каким размахом это происходило. T&P публикуют фрагмент о том, как в 1903 году праздновали 200-летие Петербурга: сколько денег потратили на украшение города, почему организаторов упрекали в безвкусице и как московская общественность использовала праздник, чтобы упрекнуть столицу в бездуховности.
В издательстве «Альпина Паблишер» в начале октября вышла новая книга Михаила Зыгаря «Империя должна умереть. История русских революций в лицах. 1900–1917», в которой журналист по дневникам, письмам, мемуарам, показаниям на допросах и другим документам пытается восстановить, что происходило в России в начале XX века. T&P публикуют отрывок о том, как представитель золотой молодежи того времени Петр Струве стал модным политиком: еще студентом он создал первый марксистский кружок (Ленин тогда еще даже не увлекся этим учением), в 29 лет опубликовал «Капитал» с собственным предисловием, а после оказался одним из основателей первой в России либеральной оппозиционной партии.
В 1917 году жизнью вождей стали интересоваться, о них писали в газетах, а издательства выпускали их биографии. Но ни одному деятелю Февральской революции не посвятили столько популярных жизнеописаний, как министру, а потом и председателю Временного правительства Александру Керенскому. Издатели считали, что он «хорошо продавался публике», у него было много искренних сторонников, а кроме того, он умел общаться с журналистами и в его продвижение вкладывали серьезные средства. T&P публикуют отрывок из книги «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март — июнь 1917 года)» о культе вождя народа, который начался не во времена Ленина и Сталина, а гораздо раньше.
Ученые об истории
Как изучение прошлого помогает нам в настоящем

Профессор Оксфордского университета и РАНХиГС, специалист в области истории российской культуры и интеллектуальной истории Андрей Зорин рассказал T&P о том, как защитить историю от политических спекуляций, почему многих до сих пор волнует, был ли прав Петр I, и по каким источникам потомки будут изучать нашу жизнь.
В феврале в издательстве Европейского университета в Санкт-Петербурге вышла книга «Троцкий и товарищи: левая оппозиция и политическая культура
РКП(б), 1923–1924 годы». Ее автор, историк Александр Резник, рассказал «Теориям и практикам», как он стал изучать левую оппозицию партии большевиков и почему троцкизм — это всего лишь политический конструкт, а также почему сейчас нельзя проводить аналогии с 1917 годом.
Современная политическая ситуация в России и за рубежом требует от ученых-историков внимательного изучения контекста революций и политических кризисов прошлого и, что важно, публичного освещения результатов своих исследований. Была ли неизбежна Октябрьская революция и Гражданская война? Почему стал возможен Майдан? Доктор исторических наук, первый проректор ЕУСПб
Борис Колоницкий рассказал T&P о формировании политической культуры.
Историк-японист Александр Раевский исследует тему агрессивности в японской культуре, читает лекции об этой стране, преподает язык и развивает студенческие обмены. В одном из выпусков рубрики «Молодые ученые» он рассказывает, за что в Японии любят очереди, с чем связана их вежливость и почему у японцев и русских больше общего, чем кажется.
История в общих чертах
Made on
Tilda