— Комментируя кураторский стейтмент последней Московской биеннале, которая делала акцент на лекционной программе, вы написали: «Ставка на перформативность и дискурсивность — это тенденция протухшая: артистизм научного и интеллектуального высказывания как показ новой актуальной ситуации моден был в конце 2000-х годов». Тем не менее вы обращаетесь к похожей стратегии: ваш проект «Удел человеческий» сочетает исследовательский, выставочный и дискуссионный форматы. В чем принципиальное отличие вашего проекта от типичных «дискурсивных выставок» нулевых? — Кураторы Московской биеннале предложили формат дискурсивной биеннале, где устная дискурсия заменяет собой выставочный показ, сформулировав его, на мой взгляд, c некоторым избыточным упором на инновативность. Этот формат имеет свою историю, каноны и традицию и сравнительно недавно, в середине 2000-х, оказался крайне востребован. В настоящий же момент он представляется мне несколько исчерпанным. То, что я наблюдаю сейчас в художественной среде, это как раз возвращение — по крайней мере, чисто внешнее — к формам конвенциональной выставки, потому что именно она на сегодняшний день производит максимальную сборку симптоматики художественной ситуации.
Что касается заявки на дискурсивность проекта «Удел человеческий», здесь важно понимать, что это не биеннальный и не периодический проект, а проект, который делается сразу тремя музейными институциями. В данном случае отсылка к дискурсивному, теоретическому контексту подразумевает то, что это проект тематический, причем тематизм понимается нами очень ответственно. Организаторы и ответственные за него кураторы склонны всерьез размышлять над заданной темой, привлекать специалистов, теоретиков, исследователей из разных сфер и дисциплин. Предполагается, что параллельно с семью выставочными проектами, каждый из которых имеет свой тематический акцент в рамках единого общего тематического фона, будет проходить определенная теоретическая, дидактическая и образовательная программа. Никаких претензий на инновативность в этом нет. Единственное, что дает основание пиар-службам трех музеев добавить некоторый такой аффект в пресс-релизы, это то, что далеко не часто в нашем контексте к тематике проекта относились так бережно и скрупулезно и, в общем, далеко не всегда он разворачивается в столь долгоиграющем выставочном кураторском нарративе.
— Меня удивило распределение ролей и названия должностей: в нем есть так называемый художественный руководитель Виктор Мизиано, сокураторы Елена Яичникова и Дарья Пыркина, консультанты Мадина Тлостанова и Александр Бикбов, модераторы вроде Дмитрия Булатова, а есть просто спикеры и художники. Вы не могли бы внести ясность в эту систему? — Я не вижу здесь никакой особой сложности. Очевидно, что исходно идея проекта принадлежит мне и я стал его ведущим куратором, получив наименование художественного руководителя. При этом сокураторами проекта являются два эксперта, которые входят в штат двух институций, ММСИ и ГЦСИ. Это очевидно, потому что они делаются на музейных площадках, а значит, интеллектуальный ресурс этих институций задействовать целесообразно. Ведь проект масштабный и сложный. Что касается консультантов, то, когда делается междисциплинарный проект, закономерно привлекать людей, которые могут взять на себя ответственность за продумывание и артикуляцию образовательной и исследовательской программы, поскольку я не чувствую себя в праве провести симпозиум со специалистами деколониальной теории или специалистами в области новейших технологий.
Когда мы начинали проект, то большую поддержку действительно оказали Александр Бикбов и Мадина Тлостанова, которые помогли советами и рекомендациями. Я не сомневаюсь, что по мере развития проекта мы будем привлекать новых людей, которые с увлечением включатся в проект и внесут много новых дополнительных соображений, и мы, конечно, в знак признательности за их вклад упомянем их в наших пресс-материалах и тех публикациях, которые будут сопровождать издание. Мы специально выбрали предельно лапидарные наименования позиций, чтобы особых вопросов они не вызывали.