«Произведения Толстого, Достоевского и Булгакова, по большому счету, не нуждаются в моей защите. Они давно завоевали интерес читателя не только в России, но и за ее пределами, и странно, что мы вдруг начали обсуждать необходимость их изучения в школе, и что в стране, где опять так остро стоит вопрос любви к родине, патриотизм снова начал проявляться в расширении географического пространства, а не в углублении пространства гуманитарного и гордости за него.
Толстой, Достоевский и Булгаков, конечно, не очень легки для школьников. Но глупо было бы нам, учителям литературы, способствовать тому, чтобы молодое поколение становилось убогим. Ничто так не расширяет интерес и представления о мире, как та большая литература, которая у нас есть. «Война и мир» Толстого — это четыре толстых тома. Однако больше ста лет их читают 15-летние дети, и если они не все понимают в этом нежном возрасте, то, по крайней мере, приобщаются к культуре — через ее главные шедевры. И никто не сказал, что Пушкин проще, чем Толстой или Достоевский. Если выбрасывать из школьной программы и из основных культурных точек Достоевского, Толстого и Булгакова, надо выбрасывать все: и Грибоедова, и Пушкина, и Лермонтова. Если нам не нужны эти писатели, нам не нужно ничего. Можно спокойно отменять и азбуку тоже.
Можно надеяться, что хорошие учителя все равно будут преподавать Толстого, Достоевского и Булгакова, — но так не выйдет: если у них не будет часов по литературе, они не смогут изучать то, что не входит в узкую программу, которую проверяют на ЕГЭ. А если у учителей нет возможности говорить о «Преступлении и наказании», мы теряем весь петербургский текст русской литературы. Любое изменение школьной программы всегда чревато значительными последствиями. Еще один аргумент — «Мы уберем из программы сложные произведения, потому что никто не умеет их преподавать». Но это значит только, что нужно добиваться того, чтобы литературу в школе преподавали хорошие филологи, а не выкидывать произведения.
Советская школа отлично жила без «Мастера и Маргариты», и, возможно, дети с большим интересом читали этот роман, пока он не был растиражирован и в каком-то смысле опошлен. Но здесь снова встает вопрос, хорошо вы преподаете или плохо. Если хорошо, — нужно проходить эту книгу, а если плохо, лучше вообще ничего не берите. Когда мы обсуждаем Гоголя, мы говорим о «Мастере и Маргарите», а когда берем «Мастера и Маргариту», опять вспоминаем Гоголя, потому что все взаимосвязано.
Очень хочется спросить: чем и кому помешали «Мастер и Маргарита», «Преступление и наказание» и «Война и мир»? Тому, кто не может прочитать толстую книжку? В контексте сегодняшнего дня хочется сказать, что если человек решил покончить с собой, пусть он это делает самостоятельно, а не вместе с самолетом. Если кто-то хочет, чтобы его дети не читали эти книги, пусть отменит их для своей семьи. Зачем же обрушивать всю нашу культуру?
Опытный учитель может проходить как сложное произведение даже «Сказку про курочку Рябу». А плохой учитель сделает простым романом «Войну и мир». Понятно, что происходит и ради чего это делается. И, конечно, мы все, люди гуманитарной сферы, категорически против того, чтобы кто-то оскоплял мозг нашим детям. Разумеется, гораздо труднее манипулировать людьми, которые читали, изучали и могут говорить и мыслить в категориях Толстого и Достоевского. Чтобы проще было управлять, нужно этих писателей запретить. Но тогда, повторяю, надо запретить также Пушкина, Лермонтова и Тютчева.
Патриотизм и патриотическая литература — это то, о чем Пастернак сказал: «Я весь мир заставил плакать». Когда автор пишет и весь мир заставляет плакать над красой земли родной, это и есть патриотизм. Патриотическая литература — это Пушкин, Толстой, Бродский, Мандельштам. Это писатели и книги, в которых есть то, что у Толстого называется «латентной теплотой» патриотизма. Это любовь к родной литературе и родной культуре. А другого патриотизма я не знаю».