В начале моей работы на посту министра остро стояла проблема сохранения единого образовательного пространства страны. Если распался Союз, то могла распасться и Россия, к этому уже были предпосылки. Например, возникла идея создания Уральской Республики, а в Татарстане в 1992 году провели референдум о суверенитете и заговорили о том, что Татарстан не внутри России и не вне, а рядом с Россией. Соответственно, на законодательном уровне русский язык вытеснялся из учебного процесса. Причем не только из школьного, но и из вузовского образования.
Или еще пример: февраль 1993 года, в Якутию на международную конференцию прилетел вице-президент ЮНЕСКО Колин Пауэр. И президент Республики Михаил Николаев от него в жесткой форме требует отдельного представительства Якутии в ЮНЕСКО. На что ему Пауэр говорит: «Подождите, вы же Россия! А Россия у нас представлена». — «Нет, я хочу отдельно! Вы не понимаете национальной политики».
И вот в этих условиях нужно было думать не только о сохранении единого образовательного пространства, но и о сохранении единства страны. Для этого мы создали базисный учебный план.
Мы решили разделить его на три части: федеральную, региональную и школьную. На федеральную, одинаковую для всех, отвели где-то 55–60% времени. Она позволяла детям получать единый базовый набор знаний, чтобы они могли спокойно переезжать хоть из Камчатки в Калининград, хоть из Чечни в Мурманск, приходить в новую школу и спокойно учиться дальше.
Затем шла региональная часть, на нее выделялось 30–35% времени, как раз в нее входила история родного края или республики, изучение местного языка. Такое решение многих утихомирило, перестали драться и ринулись работать в условиях новых возможностей.
И, конечно, очень важна была третья компонента, школьная, в рамках которой работали не только школьные кружки (сейчас это относится к дополнительному образованию). Я вообще был сторонником того, чтобы дети учились пять дней в неделю, а в субботу приходили в школу на занятия по выбору: танцы, футбол, шахматы — все что угодно. Я часто говорил, что для меня дополнительное образование важнее обязательного. Потому что на обязательное человек хочет не хочет, но идет, а дополнительное выбирает в соответствии со своими интересами. И тут нам, конечно, очень помог закон 1992 года [«Об образовании»], благодаря ему мы заговорили о том, что у нас должно быть личностно ориентированное обучение, воспитание, развитие. Мы переходили от тотальной одинаковой работы со всеми к разнообразию, от одного учебника к вариативности, и это, конечно, сложная задача, ее одномоментно нельзя решить, поэтому тот же базисный план мы вводили постепенно, процесс занял несколько лет.