Учеба здесь явно отличается от российской и американской. Большое количество магистерских программ длится всего год, как и моя. Год разбит на триместры, ровно по восемь недель, а между ними каникулы длиною в месяц. На Jewish Studies возможны два варианта развития событий — интенсивный языковой курс (6 часов в неделю), два предмета (за год) и диссертация или такой же интенсивный язык, четыре предмета, но без диссертации. Я долго сомневалась, но в итоге выбрала первый вариант, ибо он предполагает более серьезное углубление в науку для тех, кто в ней хочет остаться.
Поначалу я всем жаловалась, что у меня мало учебы, пока не осознала, что времени на диссертацию не хватает совсем, а по предметам я уже начинаю отставать. Объем самостоятельной работы очень большой — к семинару, который длится час, порой приходится готовиться практически всю неделю: читать несколько книг, статей, писать по ним эссе. Языковые курсы тоже не дают расслабиться: кроме того, что три раза в неделю ходишь на двухчасовые пары, нужно учить длинные списки новых слов, делать упражнения, писать небольшие тексты, читать и готовиться к обсуждению прочитанного. Я, конечно, успеваю ходить на разные мероприятия, иногда езжу куда-то, запирать себя в библиотеке на весь период обучения тоже не хочется: лучше посмотреть страну и познакомиться с ее людьми и культурой, пока есть возможность. Со временем, конечно, ко всему привыкаешь и вырабатываешь нужный ритм.
Больше всего Оксфорд от других университетов отличает любовь к своим традициям. Начиная с обряда посвящения, который проходит только в определенном театре, проводится президентом университета на латыни и обязывает студента надеть определенную форму, и заканчивая сдачей эссе всегда в распечатанном виде и никогда в электронном. Экзаменационные эссе нужно не только распечатать, но и принести в определенное здание в определенном конверте, на котором не будет написано ваше имя, как и на титульном листе самого эссе, но со специальным номером. Внутри этого конверта должен быть еще один конверт, и вот уже там листок с вашим именем. На письменные экзамены нужно носить ту же форму, что и на посвящение. Ее же нужно носить на особенные формальные ужины и всяческие официальные встречи. Книги, которые задают студентам, в большинстве случаев найти можно только в библиотеке. Там чаще всего только один экземпляр, потому иногда приходится оббегать по несколько библиотек, чтобы собрать весь набор чтения на неделю вперед.
Вообще, в Оксфорде достаточно путаная система обучения, в которой самому разобраться сложно, а университет особо не способствует. Если в Петербурге и в Америке нам заваливали почту всевозможными инструкциями, объяснениями, уточнениями, проводили мероприятия, где подробно все рассказывали, то в Оксфорде не особенно за это переживают. Усложняет ситуацию еще и тот факт, что здесь какое-то безумное количество разных административных подразделений, кабинетов, почтовых адресов и сайтов. Сразу вспоминается вечная жалоба на российскую бюрократию, которая на моем родном факультете СПбГУ ни в какое сравнение не пойдет с Оксфордом. Оксфорд очень любит все усложнять.
Хоть я и пишу диссертацию по литературе, в этом триместре у меня идет отличный курс по современной (начиная с XX века) еврейской истории. Как в большинстве случаев, этот предмет особенно хорош благодаря профессору, которая его ведет. Она подобрала чудесный список литературы, книги из которого раздобыть порой проблематично, но это всегда того стоит. Мы часто пишем эссе, она всегда дает нам развернутый комментарий о том, что написано удачно, а что не очень. Все занятие строится на обсуждении, во время которого она старается нас запутать своими противоречивыми ответами на наши вопросы, чтобы показать, насколько неоднозначна сама история и ее проблематика. Мы рассматриваем разные взгляды на события и всегда находим долю правды практически в каждом из них. Мне кажется, это правильный взгляд на историю, позволяющий вступить с ней в дискуссию и вынести для себя не сухие факты, к которым мы привыкли в школе, а разные научные подходы.