Я родом из Марселя, и он всегда был для меня большим городом. Он правда большой — один миллион жителей, это второй по величине город во Франции. Потом я переехал в Дижон — это маленький город, там 200 тысяч населения. Я быстро привык, друзья все были рядом, жизнь была достаточно легкой. Потом я переехал в Москву. Два с половиной часа заняла дорога от аэропорта до МГИМО. Тогда-то я и понял, что такое мегасити. Москва оказалась громадной, и я был не готов проводить в метро по 30–40 минут. Иногда это было очень сложно. Потом я привык.
В МГИМО все иностранцы жили в одном общежитии, которое находилось в двух минутах от университета. Мы все говорили по-английски. Это не плохо, но когда ты едешь в Россию на один год, хочется говорить по-русски. Например, нас — всех французов — разместили по комнатам вместе. Я сам жил с французом один семестр, а потом с французом и со словаком, тоже очень близким мне по культуре. Мы, иностранцы, конечно, общались между собой, делились опытом. Студенты были из Мексики, из США, Германии, Великобритании, Италии, Китая, Казахстана.
В самом начале я был одним из немногих французов, которые хорошо говорили по-русски. Это позволило мне сразу познакомиться с людьми, начать общаться. Мне было непросто, но я нашел путь, как завести друзей: я стал заниматься спортом, играю в теннис. В итоге я попал в теннисную команду МГИМО, там познакомился с русскими студентами и смог практиковать язык. Во время второго семестра я разработал проект, который позволил мне еще лучше познакомиться с местными студентами, — конкурс красноречия. Это очень французская традиция, и мы решили устроить такой конкурс для того, чтобы студенты смогли продемонстрировать свое великолепное знание языка. Так я завел больше друзей, которые мне потом помогали, исправляли мои ударения, например. Конечно, если ничего не делать, то ты так и останешься среди англоязычных студентов. Это был бы такой Erasmus-опыт. Если же ты будешь что-то делать, то ты получишь больше локального опыта, как я это называю, опыта МГИМО. Сейчас у меня много русских друзей и я счастлив, в следующем году планирую снова приехать в Москву.
Для меня стало интересным открытием то, что молодые люди не пьют так много, как я ожидал. Например, во Франции, когда идет вручение, всегда делают фуршет, концерт, мы покупаем вино и пьем. Но когда я организовал конкурс, мне сказали, что никто не будет пить вино и не надо его брать. Мы же все равно решили купить алкоголь, но все оказалось правдой, никто не пил. Я удивился. Они даже водку не пьют. Или пьют, но очень редко: однажды мы выпивали, местные выпили два-три шота, и конец. Я вижу, что это влияние политики запрета продажи алкоголя после 11 вечера. Мне кажется, что это хорошая вещь.
Что касается моих любимых мест в Москве, то я могу сказать, что в первом семестре мы посещали город, а во втором семестре мы в нем жили. Одно из моих любимых мест — это Царицыно, особенно зимой. В Марселе зимой у нас +12, то есть прошлая зима была моя первая настоящая русская зима. Мне кажется, зимний сезон также хорошо описывает русский менталитет, потому что если ты живешь полгода в бело-черном пространстве, в холоде, в этом есть что-то особенное. За окном –20, тебе нужно собрать всю свою энергию, чтобы выйти на улицу. Мне очень понравился этот опыт и особенно Царицыно, когда все кругом белым-бело и стоят деревья.
Также мне нравится Красная площадь. Она меня очень впечатляет каждый раз, когда я туда иду. Дело в том, что единственный образ Москвы, который мы видим за границей, — это Красная площадь и Кремль. Конечно, когда попадаешь туда в реальной жизни, испытываешь «вау!». Еще я открыл для себя очень много других районов: Лубянку, Китай-город. К числу любимых мест я добавлю еще грузинские рестораны: буду скучать по грузинской еде, особенно по хачапури.
Мне очень нравится архитектура в Москве, которая абсолютно не такая, к какой я привык. У меня есть подруга, которая живет на «Новокузнецкой». Из ее квартиры открывается фантастический вид: Кремль, МИД, храм Христа Спасителя и Москва-Сити. Четыре разных параллельных мира. Все это стоит перед тобой в одной панораме, и ты понимаешь, что такое Москва. Как я говорю теперь, я чуть-чуть москвич и я влюблен в Москву.
На Измайловском рынке я был пять раз, мне нужно было купить разные сувениры. Там я решил купить себе пальто советского военного офицера — белый тулуп. Это историческая вещь, старинная, поэтому я надевал его только два раза и не хотел испортить. Он фантастический, очень тяжелый и очень теплый. Когда я носил его с шапкой, я был по-настоящему русским парнем.
Я также ездил в Казань, в Бородино из-за Наполеона, был в Переславле-Залесском, чтобы немножко посмотреть Золотое кольцо. Был в Сергиевом Посаде, в Горках Ленинских. Наверное, главное отличие этих городов от Москвы — это машины. Например, в общаге из окна своей комнаты я вижу огромную стоянку. Это МГИМО — ну какие там могут быть машины? Конечно, «мерседесы», «порше», БМВ — машины детей российских бизнесменов. Когда я увидел это все в первый раз, я не мог поверить, где я сейчас нахожусь, что студенты здесь такие. Потом я к этому привык. Я спрашивал у одного из преподавателей: «Вообще это нормально, что вы на «опеле», а они на «мерседесе?» Он отвечал: «Ну ничего страшного, это жизнь такая, общество такое». В центре Москвы я тоже везде постоянно видел «мерседесы». В Казани тоже очень красиво, есть Кремль, красивые улочки, европейские. Но машины уже более дешевые — «Лады», например.
Вообще, проблема любого такого города, не европейского, в том, что везде центр выглядит очень красиво. А потом ничего. Что в Казани, что в Кракове самая красивая часть города — это центр. Там обязательно стоит какой-нибудь красивый дворец или кремль. А потом — хрущевки, хрущевки, хрущевки. Все как в фильме «Ирония судьбы». Как только мы выезжаем из центра города, то сразу становится ясно, что это советский город. В Казань мы приехали на вокзал, на улице было –16, но мы все равно решили пойти пешком. Мы ошиблись, потому что ничего интересного вокруг мы не увидели и было очень холодно. Но потом, когда мы доехали на метро в центр, там уже было очень красиво, было приятно гулять. Вот и Москва для меня — это, в принципе, Кольцевая ветка метро, немножко, может быть, Воробьевы горы, и все.