Студентка из Ганы о том, как изучение русского языка привело ее к мыслям о собственном бизнесе
«Теории и практики» продолжают расспрашивать иностранцев, приехавших учиться в Россию, об их выборе, сложностях и впечатлениях от полученного опыта. В очередном выпуске — студентка из Ганы, которая начала изучать русский язык почти случайно, а теперь собирается вести в России бизнес и плевать хотела на расистов.
Рашида Осуману Ларби
Возраст: 26 лет
Страна: Гана, Тема
Университет: Государственный университет управления
Специализация: Управление персоналом
Идея
В Университете Ганы, где я изучала социологию и русский язык (мне они достались почти случайно — я подала заявки на 15 разных курсов, а распределяли нас по ним уже в зависимости от оценок), есть совместная программа с московским Институтом русского языка им. Пушкина: после трех лет обучения можно получить один из пяти правительственных грантов и поехать учиться по обмену. Я прошла отбор и в 2014 году впервые попала в Россию.

Отучившись в Институте Пушкина, я получила сертификат о знании языка и вернулась в Гану оканчивать бакалавриат. Я не планировала возвращаться, но потом подумала: зачем учить русский язык, если не собираешься ничего с ним делать? И решила завершить начатое — вернуться в Россию на магистерскую программу. Выбрала управление персоналом, потому что люблю общаться с людьми, мне приходилось управлять кафе, которыми владеет моя мама; к тому же социология и HR в чем-то связаны.

В Гане много грантовых программ для бакалавров, магистров и аспирантов. Ты приносишь свои документы в приемную комиссию, их передают в Российское посольство, а потом высылают в Министерство образования в России. Если документы приняты, представители программы со стороны Ганы назначают интервью. На интервью было очень страшно, но потом я решила просто говорить все, что придет на ум. Меня спросили, как для меня связаны социология и русский язык (не помню, что я ответила) и посоветовала бы я Путину развивать деловые отношения с Ганой (я ответила: «Да!»).
Учеба
На факультете русского языка в Университете Ганы мало разговорной практики — одна теория. Мы учили спряжения и склонения, читали Достоевского и Гоголя, но боялись говорить, не могли даже спросить «Как дела?». В Институте Пушкина говорить приходилось больше, чем писать. Преподаватель первым делом дала нам задание побольше гулять: по выходным я ходила по магазинам, в парк, каталась на велосипеде, а в понедельник на занятии рассказывала, где была, что видела и делала. А в ГУУ я пришла на первое занятие и поняла, что ничего не понимаю: лектор говорит очень быстро, темы незнакомые, из 18 студентов только двое — иностранцы: я и еще один парень из Ганы, Дефенсер. Все материалы, которые нам давали на занятиях, мы с ним переводили на английский, моим лучшим другом стал интернет, а любимым предметом — курс по управлению конфликтами в организации, потому что его лексика («стресс», «конфликт») близка к английской.

Когда же началась сессия, я попала на устный экзамен. В Гане все, что от тебя требуется на экзамене, — написать правильные ответы на вопросы. В Институте Пушкина на устном экзамене была в основном грамматика, которую легко выучить по учебнику. Здесь же нужно было не просто отвечать, а приводить примеры. Как только меня попросили рассказать что-то — о-о-о! Я путала склонения, было тяжело и страшно.

До сих пор не могу привыкнуть к курсовым — а еще мы должны написать научно-исследовательскую работу объемом около 50–70 страниц. Это выпускная работа, я пишу на тему «Функционально-стоимостный анализ»: изучаю все, что связано с оценкой рабочего времени или работы рекрутингового агентства. У нас есть методические указания о том, на какие вопросы нужно ответить и какие графики нарисовать, мы ходим на консультации, и благодаря нашим преподавателям я очень продвинулась в написании академического текста. Хотя все еще испытываю трудности.

Я думала, преподавателям все равно, успеваем мы или нет. Но некоторые вошли в наше положение и запаслись терпением, так что второй семестр дается мне легче. Недавно на лекции по теории организаций я впервые поняла все — после специально подошла к преподавателю, чтобы поблагодарить. А в прошлом семестре была, например, такая история: я два месяца писала эссе, изучала тему, сидела в интернете, а когда сдала, оказалось, что это должна быть более серьезная исследовательская работа и я все сделала неправильно. Но преподаватель сказала: «Иди спать, ничего не переделывай. Я понимаю, что вы иностранцы, вам трудно». Я помню, мы с другом в тот вечер пошли в KFC, накупили напитков и картошки фри и просто отметили этот день.
Русские сериалы, таджикские друзья
В университете у меня нет русских друзей — большинство со мной только здороваются. Парни более открыты, пытаются практиковать английский, но девушки, видимо, слишком стеснительные. В общежитии я практикую русский с друзьями из Таджикистана и Кыргызстана — мы пересекаемся на кухне. Но у меня есть друзья за пределами университета. Например, с моим другом Степаном мы познакомились на Красной площади — он хорошо говорит по-английски и очень помог мне с русским. Каждый день он присылает мне какие-то статьи, выражения, а потом спрашивает, что я узнала из этих текстов. Раз или два в неделю мы встречаемся, садимся где-то за столом, он дает мне текст на русском, я перевожу его на английский, а потом мы его обсуждаем. Он сам окончил магистратуру в МГУ недавно.

Я смотрю огромное количество русских фильмов и сериалов — каждый день. Видела «Жену по совместительству», «Кухню», «Мамочек», «Мой грех», «Как я стал русским» — мне нравится. Кроме того, я зарегистрирована на языковой онлайн-платформе, где даю уроки английского в обмен на занятия по русскому.

Университет находится на метро «Выхино», общежитие там же. Здесь много парков, детских площадок, я постоянно гуляю. Некоторые говорят, что гулять в одиночестве по Выхино опасно, но люди здесь приятные, здороваются — я чувствую себя спокойно. Езжу в центр; всю зиму ездила в Царицыно. Люблю «витринный шопинг» в торговых центрах.
Расизм, одиночество и светлое будущее
Я не из тех, кто планирует, потому что все всегда идет не по плану. Я решила просто слиться с местной реальностью и посмотреть, что она мне даст. Но реальность оказалась жестокой. Я выбрала ГУУ, потому что он был в списке лидирующих университетов, где была программа «Управление персоналом» — и, поступив, поняла, что он не такой уж и престижный.

А в общежитии столкнулась с расизмом. В комнате, куда меня поселили, был только один шкаф, полностью занятый вещами моей соседки из Гвинеи — я две недели жила на чемоданах. А когда попросила поселить меня в комнату попросторнее, услышала, как женщины в комендатуре обсуждают: мол, место есть, но в той же комнате живет русская девушка, — они явно не хотели, чтобы я жила с ней. Это расизм: нельзя говорить такое, когда я тут рядом стою. Но я решила, что не буду на этом зацикливаться. Мне сказали приходить каждый день на случай, если какая-то комната освободится, но я просто попросила соседку освободить половину шкафа.

Однажды я поехала делать социальную карту, искала МФЦ, хотела спросить дорогу и обратилась к какой-то девушке: «Привет!» — а она только взглянула на меня и ушла в другую сторону. Я обратилась к другой, объяснила, что ищу «Мои документы», — она тоже убежала. За каких-то 10 минут два человека отказались со мной общаться! А когда я возвращалась обратно, зашла в вагон и села напротив какой-то женщины, она встала и ушла в другой вагон. Я сидела и думала: что плохого я сегодня сделала, что у всех на меня такая реакция? Это потому, что я иностранка? Потому, что у меня черная кожа? Мне казалось, что это худший день в моей жизни.

Сейчас, когда люди так поступают, я не реагирую. Все разные, иногда встречаются расисты. Невозможно понравиться всем. Это не похоже на Гану, где люди при встрече здороваются, улыбаются, машут друг другу издалека (я делаю так, когда встречаю здесь человека из Африки). Здесь нельзя просто так сказать человеку на улице «Привет!» — я долго к этому привыкала. Русские закрытые, мало улыбаются, не очень гостеприимные. Но зато когда знакомишься с кем-то поближе, они всегда готовы помочь. А если уж русский с тобой подружился, то это по-настоящему.

Но все равно бывает тяжело. Я люблю спорт и однажды пришла в спорткомплекс, где студенты играли в волейбол, — позже выяснилось, что это была сборная. Меня допустили до тренировки (хотя занятий для магистров не предусмотрено — только для бакалавров), но всю игру я просидела на скамейке запасных. Я поняла, что они не возьмут меня: они были уже сыгранной командой, им не хотелось отвлекаться на меня. Я попрощалась с тренером и больше не возвращалась.

В университете нет никакой службы психологической помощи (в Университете Ганы был, по крайней мере, Консультативный отдел). Иногда я разговариваю с родителями по WhatsApp, но они не знают обо всех проблемах, с которыми я сталкиваюсь. Если рассказываю что-то, мама становится очень эмоциональной, говорит: давай возвращайся. В трудную минуту спасают друзья — Степан, Дефенсер, подруга из Чада, друзья из Афганистана, Вьетнама. Все мы поддерживаем друг друга.

В конце концов все эти трудности привели меня к мыслям о будущем. Зачем я в России, почему я учу русский, чего я хочу дальше? Я думаю так: хочу остаться здесь надолго, овладеть языком на уровне носителя и открыть бизнес, связанный с Россией. Это моя мотивация на каждый день.
Источники фотографий:
личный архив героини, Wikimedia Commons, iStock
Еще
Made on
Tilda