Так вот...
Вчера была третье сентября [ну когда я только с этим третьим сентября разделаюсь!]. Прозвенел звонок со второго урока, и мы все вышли из класса в коридор на большую перемену. Из соседнего из седьмого «В» тоже вышли подростки, на два года моложе нас, А меня так даже на три. Я старше своих одноклассников: появился на свет в декабре и поэтому пошел в школу на год позже других. Да еще вот школа от Труняевки была далеко, родители боялись отпускать мальца одного, я и стал учиться лишь на десятом году. Я вообще и самый старший, да и самый высокий в классе [только вот еще Юра Трусов такой же длинный]. И фамилия у меня соответствующая. Поэтому ребята зовут меня то Коля, то Большунов, но чаще всего большой, по росту и по фамилии. Обижаться не собираюсь: у нас почти все с прозвищами, даже учитель по математике.
Так вот... Я, что же, просто-напросто боюсь перейти ко вчерашнему, особенному происшествию? Так получается. И все же!
Вышли мы, значит, из своего класса, а семиклашки из своего, и вдруг до моего слуха долетают слова: «Смотри, какой хорошенький мальчик, девятиклассник! Вот он, в зеленой курточке и в очках! Какое интеллигентное лицо!» Это семиклассницы о Юшке Розентале высказались, он в очках и в зеленой куртке.
Я было усмехнулся: мама моя родная! Девчонкам, наверное, лет по четырнадцати будет, из седьмого-то класса, а они о семнадцатилетних парнях толкуют! Ну и ну! Взглянул, а там, недалеко от нас с Юшкой, две девочки стоят. Одна маленького росточка, в синем школьном халатике [это она сказала по Юшку], а другая, рядом с ней, на полголовы повыше, в пионерской форме белая блуза, темная юбка и красный галстук. И косы на спине у нее лежат, длинные, темные косы. Она все молчала-молчала и вдруг, тихо так, произнесла: «А этот мальчик, в серой гимнастерке, он куда лучше! Я хотела сказать: куда красивее...»
И тут девочка прямо на меня взглянула. Робко, серьезно так посмотрела и тотчас же опустила свои ресницы. Но ее мимолетный взгляд успел прошить меня насквозь, он вспыхнул нежданно-негаданно, будто молния в солнечную погоду, в ясный день!
И со мной случилось что-то удивительное. Я почувствовал какую-то неведомую радость, особую, невозможную, новую для меня.
Тут прозвенел звонок, и мы двинулись в наши классы, кому в какой. Сел я за свою парту и не сразу понял, что меня Конопасевич, наш математик, вызывает к доске так я задумался.
Глупости какие! Вот глупости!