Текст: Денис Бондарев
Фотография: личный архив героев
«Этому городу нужен редактор»
Галина Тимченко и Иван Колпаков — о профессиональной рефлексии, идеальном рекрутинге и журналистском образовании
В Риге прошла третья «Ферма» — школа журналистики, которую проводит интернет-издание «Медуза». Учебная программа каждый год разная, в этот раз учили редакторов. «Теории и практики» поговорили с руководителями издания о том, зачем и как учить журналистов, кому сегодня нужны редакторы (всем!) и что школа дает тем, кто в ней преподает.
Зачем «Медуза» проводит школу?
Колпаков: Ответов несколько. Самый честный: мы так ищем потенциальных сотрудников. Это удобно: люди приезжают к тебе за свои деньги, чтобы узнать, как устроены правила твоей редакции, и изо всех сил стараются показать себя. Лучший способ подготовить любого человека к работе в «Медузе» — пропустить его через мясорубку «Фермы». Идеальный рекрутинг, по-моему.

Тимченко: Кроме уже работающих в «Медузе» выпускников школы, ни один наш сотрудник не получал знания, необходимые для начала работы, в таком концентрированном виде.

Колпаков: Ну и «Ферма» — это способ заводить новых друзей.
Вы не ставите перед собой какие-то образовательные задачи? Например, научить журналистов из регионов новому подходу к профессии?
Колпаков: На самом деле нет. Давайте будем реалистами. Учить журналистике таким способом — довольно бессмысленно. Журналистика — это ремесло. Чтобы им овладеть, нужно прикрепиться к гениальному мастеру или к какой-нибудь выдающейся мастерской, сидеть рядом и шить ботинки, красить стены, клеить мозаику хотя бы на протяжении года. Мы позволяем некоторому количеству людей побыть подмастерьями всего одну неделю. Это такая экскурсия с погружением: вот как мы тут шьем ботинки, попробуйте тоже. При этом мы рассказываем, как в «Медузе» справляются с проблемами, которые довольно общие для всех изданий, — но мы даем не готовые решения, а подсказываем принципы.
О каких проблемах идет речь?
Тимченко: У региональных СМИ всегда один и тот же набор проблем: мало интересных тем и героев, федеральная повестка забивает локальную, день сурка, неумение привлекать аудиторию и работать с ней. На самом деле у больших медиа проблемы те же. Мы не учим делать «как мы», но показываем, что можно думать по-другому, ставить перед собой гораздо более интересные и творческие задачи. Даем возможность выйти из условного коридора и взглянуть на профессию сверху.
Это возможно сделать за семь дней, которые длится «Ферма»?
Тимченко: Абсолютно. У нас есть некоторое количество системных подходов к решению проблем, которые, как говорит нам опыт последних двух лет, работают и в других обстоятельствах. Такого волшебного пенделя вполне достаточно.
Школа как повод для рефлексии
Что подтолкнуло вас к тому, чтобы вообще начать проводить школы?
Тимченко: Это во многом попытка создать конкурентную среду. Хочется, чтобы с молодыми журналистами говорили на одном языке, чтобы их учили не унылые люди из ТАСС, а те, кого действительно читают.

Колпаков: Началось все с того, что нас задолбали просьбами приехать и провести тренинг.

Тимченко: И принять стажеров.

Колпаков: И мы решили, что нужно выделить на это в течение года неделю, когда мы концентрированно занимаемся передачей знаний.
В чем для студентов ценность школы, в которой учат состоявшиеся профессионалы?
Колпаков: Когда я прихожу на «Ферму» и у меня есть час, чтобы поговорить с ребятами, я вспоминаю, как сам начинал работать журналистом в начале нулевых, — какие-то сложные ситуации, моменты отчаяния, когда рядом не было человека, с которым можно посоветоваться. Я надеюсь, школа дает возможность студентам обсудить реальные проблемы в дружеской обстановке, обратиться за советом, когда он особенно нужен. Кроме того, есть несколько журналистских мантр, которые мне когда-то здорово помогли и помогают до сих пор — и которыми я хочу поделиться со студентами. Я не пытаюсь втемяшить что-то, я просто делюсь соображениями, которые у меня появились по мере продвижения в профессии.
«Многое делается на автомате, потому что мы так делали вчера и позавчера.
Почему мы так делаем? Просто потому, что так принято. А как заставить сотрудника думать про то, чем он занимается? Да никак. Но если ты готовишь лекцию, ты вынужден хорошенько подумать о том, чем занимаешься»
Какими, например?
Колпаков: Ну например: как сделать так, чтобы работать было интересно? Базовое правило: относиться к каждому, даже самому неинтересному заданию, как к потенциально сенсационной истории. Или как не сойти с ума, если ты провинциальный журналист и у тебя каждый год одно и то же: отопительный сезон и рвущиеся трубы, снегопад и заторы на дорогах, День ВДВ…

Тимченко: Или как задавать правильные вопросы самому себе. Для чего мы сейчас это делаем? Для кого? Кто наша целевая аудитория? Каких показателей мы хотим достичь на самом деле? С чего начинать проект — с идеи, с расчетов? А что следует за идеей? Есть правила работы, которые написаны буквально нашими нервами и седыми волосами. По большому счету такими правилами никто никогда не делится, но именно они позволяют избежать ненужных и бессмысленных действий. А это и есть эффективность.

Колпаков: Еще одна важная вещь про «Ферму» — это удачный повод заставить сотрудников подумать о том, чем они занимаются, порефлексировать на эту тему. В нашей работе многое делается на автомате, часто — просто потому, что мы так делали вчера и позавчера. А почему мы так делаем? А черт его знает, почему. Просто потому, что так повелось. А как заставить сотрудника думать про то, чем он занимается? Да никак. Сколько совещаний ни проводи, сколько сотрудников ни дрючь, очень тяжело добиться того, чтобы журналист или редактор стал размышлять о том, чем он занимается, почему он делает это именно так, какие практики полезны, а какие вредны, где он ошибается, а где совершает прорывы. Мы создаем идеальную ситуацию для того, чтобы наши редакторы не могли отскочить от этой части работы: если ты готовишь лекцию для «Фермы», то вынужден хорошенько подумать о том, чем занимаешься.
Это приводит к внутренней перезагрузке?
Колпаков: Это может привести к внутренней перезагрузке. Но прежде всего это работа над ошибками.
Как устроена «Ферма»
«Ферма» платная — вы зарабатываете на этом?
Тимченко: Мы только покрываем свои расходы. Стоимость обучения — 45 000 рублей, мы набираем 25 человек — это не заработки. За счет этого «Ферма» не идет нам в убыток. Эти деньги мы фактически вкладываем в будущее, в том числе — в будущих сотрудников.
Как вы отбирали студентов в школу?
Колпаков: Важно сделать так, чтобы группа оказалась максимально разнообразной. И гендерно, и по возрасту, и географически. Много людей из регионов — большинство на самом деле. Я стараюсь делать так, чтобы люди были из разных изданий: из глянца, из самиздата, из гигантов типа «Коммерсанта». Важно, чтобы были люди не только из России. В разных странах разные проблемы, и это создает дополнительное напряжение, которое передается всем. Когда в аудитории есть разные мнения, происходит здоровый конфликт и живое обсуждение.
«Самое тяжелое — составить осмысленную программу. Она сама должна быть нарративом, историей про истории»
Что играет главную роль при отборе кандидатов?
Колпаков: Адекватная заявка. По ней видно, в состоянии ли человек объяснить, кто он такой, чем занимается и почему должен приехать сюда. Тестовое задание тоже имеет значение: позволяет отсечь совсем профнепригодных людей.
В чем главные сложности проведения школы?
Колпаков: Это не наша работа. Мы не преподаватели, не тренеры. Галя руководит компанией, я — редакцией, у Ильи [Красильщика] тоже немало дел. Всем, кто преподает на «Ферме», есть чем заняться. И главная проблема заключается в том, что ты приходишь утром в школу, вечером выходишь из нее, идешь в бар со студентами, и в этот момент случается переворот в Турции. Но есть и плюсы: некоторые студенты «Фермы» приходят в редакцию и помогают тебе разобраться с переворотом в Турции.

Тимченко: Для меня самое тяжелое в «Ферме» — составить осмысленную программу. Она сама должна быть нарративом, историей про истории. В этот раз она начиналась с принципов и миссии журналистики, а заканчивалась жизнью текста после публикации. Еще тяжело, когда понимаешь, что какая-то лекция нужна, но ее уже читали два раза, и тебе нужно убедить лектора переделать ее. Это необходимо, потому что мир меняется каждые полгода или даже два месяца, а не раз в три года.
«Этому городу нужен редактор, этой стране нужен редактор. Редакторы нужны всем»
Какой вы стараетесь сделать программу, что в ней главное?
Колпаков: Она должна быть одновременно и полезной для студентов, и интересной для преподавателей.

Тимченко: И содержать как теоретическую часть, так и практические занятия. Мы старались смешивать лекции, в которых есть очень четкие инструкции — как в сегодняшней лекции Саши [Борзенко] про редактуру, и занятия, которые, например, дают представление о том, что такое нарратив, какой он бывает, почему кто-то его хоронит, а кто-то нет. Медиа формируют смыслы, поэтому умение «посмотреть сверху» очень важно.
А почему вы каждый год меняете программу?
Колпаков: Чтобы нам самим было интересно. Ну и мир тоже меняется.
«Мы живем в очень уродливом мире именно потому, что в нем не хватает редакторов»
То есть курс редактуры в этом году актуальней, чем, скажем, медиаменеджмента?
Колпаков: Он вообще самый актуальный. Редакторов нет.

Тимченко: Читая каждый день несколько десятков текстов других изданий, понимаешь: вот журналист собрал прекрасную фактуру, но идеального текста не получилось. А это задача редактора. Значит, этому изданию нужен редактор, этому городу нужен редактор, этой стране нужен редактор. Редакторы нужны всем.
В чем его главная задача?
Тимченко: В осмыслении.

Колпаков: Мы живем в таком уродливом мире именно потому, что в нем не хватает редакторов. Все сделано тяп-ляп. А редактор — это человек, который видит всю картину целиком и не может спокойно выносить, если на этой картине что-то не идеально.

Тимченко: Так же, как, например, архитектор.

Колпаков: Есть плохие архитекторы, которые могут нарисовать неплохой проект, но не подумают о том, как здание вписано в среду, в общественное пространство. А есть хорошие, которые понимают, почему здесь нужно сделать так, а не иначе. У редакторов есть редкое качество — системный взгляд на мир. Это не экстраординарное качество, но таких людей всегда мало. Любому изданию нужен человек, который понимает, как все должно быть устроено от начала до конца, от буквы до логотипа. И этим человеком не может быть репортер.
Как изменилась профессия за последние, скажем, пять лет?
Колпаков: Она колоссальным образом усложнилась, потому что усложнились и сами медиа. Редактор должен понимать и про деньги, и про продукт. А деньги зарабатывать еще сложнее, чем раньше. Продукт теперь устроен тоже куда сложнее. Ты больше не делаешь газету или сайт, тебе нужно учиться думать мультиплатформенно: есть еще приложения, мобильная версия. Есть огромное количество инструментов для оценки собственной эффективности, ни один из которых не является идеальным. И ты не можешь эти инструменты применять к своим журналистам, потому что любая попытка ввести KPI приводит к катастрофе. При этом инвесторы, владельцы и коллеги приходят к тебе с цифровыми показателями и пытаются тебя по ним оценить. Профессия дико усложнилась, стала еще более нервной, и «сесть на стакан» в ней стало еще проще.
«Хорошая школа для профессионала —
это толковая конференция»
Разве редактор не должен делегировать эти обязанности?
Колпаков: Он должен хотя бы поверхностно разбираться во всем. Не только как починить плохо сделанный текст и как придумать крутую историю — но и знать, как устроена разработка, как взаимодействуют дизайнеры с программистами. Конечно, есть издатель, который руководит арт-дирекцией и разработкой — но на их языке тоже нужно уметь говорить. Иначе будешь тормозить — и в конечном итоге это скажется на всей редакции.
Есть разница между редактором журналистских и коммерческих текстов?
Колпаков: Первый — это журналист со всеми вытекающими, второй — не журналист. Профессия редактора коммерческих текстов вполне хорошая, в ней нет ничего стыдного, просто она другая. В «Медузе» нет никакого пренебрежения к людям, которые занимаются рекламными проектами. Наоборот, мы их любим и уважаем, у нас есть такой отдел. Но эта профессия четко отделена от журналистской работы. В отношении приведения текста в порядок правила такие же, а что касается всего остального (а это как раз самое сложное) — там все иначе.
Вы берете таких редакторов на «Ферму»?
Колпаков: Такие люди приезжают на «Ферму», потому что это смежные профессии. Ты можешь быть сегодня, скажем, заместителем главного редактора общественно-политического издания, а завтра стать редактором в отделе нативной рекламы. Наоборот сложнее, но тоже возможно. У нас нет задачи отсеивать таких людей. Но очень важно, чтобы на «Ферме» их не было много, потому что школа все-таки про журналистику, а не про создание рекламных материалов.
Есть школа, на которую вы хотели бы поехать? И есть ли, по-вашему, смысл сформировавшемуся специалисту ехать на какую-либо школу?
Колпаков: Я очень люблю ездить на профессиональные конференции, и американские всегда производят на меня оглушительное впечатление. Я всегда приезжаю очень вдохновленным, с желанием сделать все еще лучше, чем раньше. В общем, хорошая школа для профессионала — это толковая конференция.
А что вы думаете о продолжительных программах, таких как, например, Fulbright (программа, по которой предоставляются гранты на длительное обучение в США. — Прим. ред.)?
Колпаков: Я не могу себе этого позволить. Но это может быть разумным решением для журналиста или редактора в случае полного выгорания.
«Когда редактор думает, что он только про буквы, предложения и заголовки, тогда случаются большие беды в редакции. Редактор — это про все»
Насколько для человека, который работает с текстом, важно соответствующее базовое образование?
Колпаков: Для журналиста полезно нежурналистское образование. Хорошо, если человек хоть в чем-то разбирается и понимает, как устроены другие профессии и мир вообще. Что есть не только обывательский, но и научный взгляд на Вселенную. В остальном — профильное образование не имеет никакого значения. Вы можете быть лингвистом, филологом, физиком, музыкантом, поэтом — кем угодно, и успешно при этом работать журналистом. Окончить Литинститут, ПТУ или речное училище — неважно.

Есть популярная идея, что факультеты журналистики дают скверное образование и издания предпочитают не брать их выпускников. Это правда, но лишь отчасти. Есть абсолютно блестящие профессионалы, окончившие журфак, причем не только в нашей сфере. Таких немного, но, в принципе, как и на любом факультете.
Что должен уметь делать редактор, кроме непосредственной работы с текстом, с буквами?
Тимченко: Буквы вообще не главное.

Колпаков: Редактор должен понимать, как работает журналистика. Желательно, чтобы у него был опыт репортерской работы — но это уже опционально. Редактор должен быть умелым руководителем творческого коллектива, обладать качествами худрука, лидера труппы. Редактору придется много заниматься административной работой. Дальше все зависит от уровня, который он занимает. Главный редактор прежде всего должен уметь управлять людьми.

Тимченко: Очень много хороших редакторов сломались сами и сломали свои издания, потому что думали, что они только про буквы.

Колпаков: Самый болезненный этап в жизни любого редактора — это переход от текстов к менеджменту.

Тимченко: Когда редактор думает, что он только про буквы, предложения и заголовки, тогда случаются большие беды в редакции — как внутренние конфликты, так и финансовые, политические и другие. Редактор — это про все.
Смотрите также
Made on
Tilda